2.1   «  Д  у  х      д  ы  ш  и  т,      г  д  е     х  о  ч  е  т  … »

 

      Мы живем в «стране тени смертной» (Ис 9:2), в какой-то липкой тьме, которая с наглой навязчивостью рекламы пытается проникнуть внутрь, в душу, заполнить ее безудержной низменной страстью, холодом безразличия, ужасом безнадежности и отчаяния. Но и в этой тьме имеются, неподвластные ей, просветления: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин 1:5). Собственно наше житие во тьме мы можем осознать, лишь увидев свет. И в моменты озарения этим светом Бог с присущей только Ему всепокоряющей силой проявляет Свое присутствие, воздействуя на сотворенный Им, но заблудший мир. Эти проявления изменяют судьбы - и целых народов(1*), и отдельных людей, будь то праведники или, казалось бы, неисправимые грешники. Они как компас точно указывают единственно спасительное направление и ярко освещают наш путь, до этого скрытый во мраке. Такие моменты мы называем озарениями Свыше, встречами, дыханием Духа, воздействием благодати. Они могут быть яркими, потрясающе-ослепительными, как в случае с апостолом Павлом, или поначалу неприметными. Их действие может сказаться мгновенно или по истечении многих месяцев или лет. Но в любом случае, встречи - это самое важное, самое главное в нашей жизни, именно в них раскрывается, обнаруживается наша настоящая, истинная жизнь, жизнь, для которой мы предназначены. Поэтому вопрос о том, где дышит Дух, имеет для нас важнейшее значение.

    В Новом Завете говорится, что Дух проницает все, и не только в нашем видимом мире, но в полном смысле все: «…Дух проницает все, и глубины Божии» (1 Кор 2:10). Кроме того, как сказал Сам Господь одному из иудейских начальников - фарисею Никодиму: «Дух дышит, где хочет» (Ин 3:8), то есть может проницать все, если захочет. И эта, казалось бы, незначительная и не совсем нами понимаемая поправка - ведь для нас странно иметь возможность во все проникать, всем владеть и не хотеть воспользоваться этим - является весьма значимым моментом для нас. Ведь именно то, что даровано Богом, и что отличает человека от всего остального в мире и является той единственной областью, в которую Божественный всесильный Дух не хочет самовольно проникать. Он желает только иногда, тихо, ненавязчиво напомнить о Себе и покорно ждать ответа: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит …» (Отк 3:20). Такое поведение Духа означает вовсе не признание каких-то особых заслуг самого человека, а является добровольным Божественным актом самоумаления. Даром Божественной Любви Творца Своему творению. Даром, дающему человеку возможность добровольно стать на путь истинного обожения и при поддержке Творца двигаться по самому возвышенному и самому тяжкому, ведущему к Богу пути - по пути богоподобия.

    Таким образом, мы исключительно особые, желанные для Духа обители во Вселенной. В каждом из нас Божественный Дух желает и может найти свой родной дом, свой храм, и дышать в нас. Но для реализации этой возможности необходимо еще и наше встречное желание, нужен наш призыв, наша мольба: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняй… прииди и вселися в ны, …».

    Но как быть, если в силу целого ряда обстоятельств, в том числе объективных, человек не имел веры в Бога и в земной, часто тяжелой и жестокой жизни не видит проявлений Его присутствия. Такой неверующий может и не подозревать, что есть что-то или Кто-то, кроме этой обыденной, приземленной жизни. И если к тому же этот человек в беде, когда уже умерла последняя земная надежда, когда уже не к кому больше обратиться и когда спадает с глаз пелена очарования земным миром - Бог первым делает шаг ему навстречу.

Происходит первая Встреча: Дух-Утешитель дышит в глубинах немощи и отчаяния, и, как Дух Истины, дает истинное видение положения вещей и дарит надежду.

    Но лишь видеть мало, нужна конкретная позиция, нужен выбор - земное или небесное. Близкое привычное земное или далекое необычное небесное. Легкий путь вниз, в пропасть сладких, возбуждающих, опьяняющих страстей или тяжкий путь наверх, к небесному бесстрастию. И чтобы сделать осознанный выбор необходимо знание этого необычного, неизвестного, и оно раскрывается в новом видении - видении начала пути к Небесному и его завершения. Видение бесконечного провала приводит в ужас: начало - горделивое, самовлюбленное, предательски изменчивое, корыстное, неблагодарное создание; завершение - приобщение к божественной красоте Создателя, открывшемуся как милостивый Любящий Отец. И перед лицом бескорыстной, самоотреченной Любви Отца становится так горько и тяжело за свою измену и черную неблагодарность; перед лицом Совершенства и Постоянства мучительно стыдно за свою испорченность и трусливую, ко всему приспосабливающуюся изменчивость. И когда внутри человека совершается болезненное, до уничижения себя самоосуждение, когда все его существо пронизывает глубочайшее покаяние, Господь откликается на призыв созданной Им, но изменившей Ему твари: «во время благоприятное Я услышал тебя и в день спасения помог тебе». Вот теперь время благоприятное, вот теперь день спасения» (2 Кор 6:2).

Происходит вторая Встреча: Дух-Спаситель дышит в глубинах покаяния и смирения. Дух, которому мы молимся: «…и спаси, Блаже, души наша», наставляет нас на путь спасения.

    Путь выбран. На этом пути горит зеленый свет, приглашая к самому важному, самому сложному странствованию  к будущей вечной жизни. Это путь наверх, он тернист и крут, а все привычные земные страсти непосильным грузом давят вниз, не давая возможности даже сдвинуться с места. И это сейчас самое важное - стронуться с места. Надо собрать все силы, всю решимость, мобилизовать все внутренние резервы.

    Чтобы двигаться к Небесному, необходимо использовать все, что Небесное вложило в нас. И призвать Его на помощь.

    И помощь является. Но не в виде подталкивания - такая помощь недостойна свободного человека, человека-личности, она не дает возможность поверить в себя, в истинность своих устремлений. Нет, происходит не толчок сзади человека с грузом земных страстей, а приглашение туда, что будет впереди, за очередным поворотом. Туда, что сейчас невообразимо, что невидимо для земного ока, что непостижимо для земного разума - в Иной, неземной мир. Приглашение, позволяющее оставить, забыть земное, заднее, и увидеть прекрасное, то, что ожидает впереди и устремиться к нему. Как у апостола Павла: «… забывая заднее и простираясь вперед» (Фил 3:13). Дается возможность прикоснуться к новому и поверить в то, что обязательно будет на этом пути. Приглашение-видение выступает как залог будущей необычной вечной жизни.

Происходит третья Встреча: Пророчествующий Дух дышит в глубинах времени. Царь Небесный, о котором сказано: «… и будущее возвестит вам» (Ин 16:3), разрывает неумолимый, неподвластный нам бег времени, и, как Сокровище благих, приоткрывает на миг будущие блага.

    Начало пути. Первые шаги в неизвестное, в новом направлении. Здесь начало того, что не имеет конца и такой путь невозможно пройти в одиночку:

    Нужен Проводник.

    Нужен Друг, на которого можно положиться во всем.

    Кто отдал бы Свою жизнь за тебя.

    Кто поймет тебя без слов, всегда поддержит и укрепит.

    Уменьшит тяжесть твоей ноши.

    Простит твою слабость, непостоянство.

    Выберет посильный для тебя маршрут.

    И пока путник еще неопытен и слаб, поможет распознать видимые только Его всевидящему оку зыбучие пески тщеславия и, покрытые мхом осуждения, топкие болота злословия и ненависти. 
     Подскажет, как обойти манящие ослепительным холодным блеском, леденящие, умертвляющие душу безжизненные вершины гордыни. 
     На крутых склонах пути убережет от коварных, губительных обвалов гнева и раздражительности. 
    В густом, прилипчиво-сладком тумане влюбчивости станет Поводырем (2*) и осторожно проведет мимо бездонных пропастей самолюбия, властолюбия, сребролюбия, сластолюбия.

    Как и во всяком долгом, нелегком походе необходим отдых, привал. Чтобы сбросить усталость прошлого, набраться сил перед новыми испытаниями и, конечно же, побеседовать с Другом и Властелином того Неведомого, к которому стремимся. Дружеская беседа, не нарушаемая словами, рассеивает на мгновения плотную, непроницаемую дымку времени, неприметным образом изменяет план бытия и позволяет изумленному внутреннему взору увидеть безграничные просторы Вечности, полные Любви, Милосердия. 
    Увидеть и осознать величие Нового. 
    И безоговорочно принять его как Высшую Ценность.

Происходит четвертая Встреча: Святый Дух дышит в глубинах веры, надежды и любви, укрепляя уверенность в невидимом, согревая теплом надежды и наполняя спасительной энергией любви.

    Продолжение пути. Уже больше сил, больше уверенности, крепче вера, глубже надежда. Появляется первый, едва заметный, но уже собственный опыт восхождения. Уже можно попробовать сделать свой первый самостоятельный шаг, как делает его ребенок в присутствии любящей матери. И то, что этот шаг пролегает не во внешнем мире, а в твоем существе и направлен вглубь, еще более увеличивает его значимость - ведь это твой единственный путь, путь твоей личной жизни, твоих страданий и радостей, поражений и побед. И этот путь вглубь куда сложней и опасней обычного пути, поскольку раскаленная лавина грехов, извергающаяся из постоянно действующего вулкана страстей, угрожает несравнимо больше всех внешних опасностей, которые и действуют то не постоянно и подвергают угрозе не вечную жизнь, а кратковременную земную. 
      И на краю пропасти сластолюбия, скрытой в обманчивом тумане влюбчивости, Поводырь обращается с просьбой удаляться от гибельного провала и на краткий миг отпускает руку.

Происходит пятая Встреча: Небесный Дух дышит в глубинах верности и постоянства, и, как жизни Податель, удаляет от гибели и приближает к Вечности.

На этом путь не заканчивается, и если мы исполнены решимости, Он ведет нас дальше, в бесконечную Небесную даль, укрепляя и делая нас иными, соответствующими величию предвечного Замысла Отца.

Дух дышит, наполняя паруса покаяния и смирения ветром любви и надежды, и известными Ему путями  -  где хочет, ведет корабль твоей судьбы сквозь океан Неистовых Страстей к такой желанной гавани Спасения.

---

1* О таком проявлении Божьего воздействия говорится в пророчестве Исаия: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет» (Ис 9:2).

2* «Ты держишь меня за правую руку» (Пс 72:23)

 

2.2         « … И    г  о  л  о  с     е  г  о    с  л  ы  ш  и  ш  ь … »

 

    Прежде чем рассказать о личном опыте «слышания», хотелось бы привести сказанное о мистике известным современным церковным писателем, архимандритом Рафаилом (Карелиным):

    «Мистика представляет собой опыт соприкосновения с вечностью, ощущение высшей реальности, чувство того, что есть таинственное Существо, Которое стоит над текучим потоком времени, за пределами материального мира и в то же время проникает в эту материальность и высветляет ее. Мистика является переживанием таинственной встречи с Тем, Кто неуловим человеческой мыслью, недоступен для телесных чувств, невыразим словом; с Тем, Кто одновременно вблизи нас и бесконечно далек, Кто является в момент встречи высшей очевидностью и в то же время всегда остается непостижимым; Кто ищет нас, но желает, чтобы мы искали Его; Кто является для человека высшим счастьем, для обладания которым надо отречься от себя и покорить свой дух Ему. Если у мистика спросить об имени Бога, то он скажет: «Первое имя - Сущий, а второе - Непостижимый» (13, стр.276).

    Первая Встреча. Начало. Полная безнадежность и полное бессилие. Обреченный, без искорки надежды мимолетный взгляд на темнеющее вечернее небо с одинокой звездой на горизонте. И внутри, в полной тишине неожиданно звучат невероятные и одновременно понимаемые как неопровержимо истинные слова:

    Ты случайный пришелец на Землю

    Обреченная внутренняя пустота мгновенно наполняется земным ужасом - я не просто обесточенный ноль, но враг земному, элемент смерти из космоса, который мог пронестись мимо, но попал именно на Землю. Ужас непонимания происходящего из-за влияния трафаретной телевизионной дьявольщины: кровавые, агрессивные пришельцы-монстры и ангельско-невинные мирные земляне. И отсюда, тот час же, соответствующая реакция: лучше смерть, чем это.

    Сразу же следующее:

    Ты попал на Землю на краткий миг

    Какой миг? Мне почти 50 лет. Но если это миг… Первое успокаивающее сообщение. 
    Новые слова, и вновь не в виде символов, звуков, а как осознанные и безоговорочно принятые мною из неизвестных глубин и высот мысли о значимости человека и земной обывательской жизни:

    Все истинное - внутри. Внешнее - лишь кратковременное мелькание пустой суеты и отчаяния

    И в заключении, пожелание:

    Живи внутренней жизнью и не тревожься ни о чем земном, внешнем.

    Эти краткие, мгновенно опрокинувшие привычные земные ценности сообщения не были буквально приведенными выше словами, так как не было ни звуков, ни символов. Просто появлялись новые знания, причем таким образом, что сознание их принимало как абсолютную истину. А разум услужливо их воплощал в образы и переводил в слова, да так искусно, что несколько дней я пребывал в полной уверенности, что слышал в тот момент слова.(1*)

    Вторая Встреча была как прорыв сквозь темнеющее вечернее небо. Что-то прорвалось. Произошел какой-то пролом в обычном, обыденно-земном. И внезапно, стремительно случилось полное и добровольное изменение внутренней установки. 
    Это было и внешнее, и мое, сокровенное, самое главное, что было спрятано глубоко внутри и до этого не осознавалось, и вдруг неожиданно прорвалось наружу.

    Противоположности сошлись:
    - внутреннее и внешнее
    - земное и небесное
    - предельное страдание и предельная радость
  - маленький грешный человек и бесконечная чистая Сверхличность, их столкновение и добровольное, спасительное пленение и единение.

    По очереди в душе сменялись, накладываясь друг на друга, осознание греховности и вины, как своей личной, так и своего рода, покаяние, облегчение и радость чистоты души, омытой покаянием.

    Покаяние смыло смертоносный груз гордыни, самости, душа на мгновения вернулась в свое первоначальное состояние и возрожденная, радостная, освобожденная от балласта страстей устремилась в спасительную высь, к своему вечному Небесному Дому.

    Все случилось естественно и единственно правильно.

    Все было так естественно, как естественен разряд земной тучи: мрачную, беспросветную темень разорвала ослепительная молния, упоительный дождь обрушился на страждущую сухую землю благодатной влагой, и над омытой землей воссияло солнце, согревая ее животворящими лучами.

    Это был словно прорыв ледяного затора из грязных, угрюмых лавин льда под напором весенней воды, и обреченные на потопление берега были спасены.

    Это стало началом исчезновения чувства одиночества и внутри все радостно пело: «Я не один». И согревающая, непоколебимая радость воцарилась в душе.

    В этой Встрече поражало еще одно обстоятельство: происходило, в основном вначале, покаяние не только за свою греховность, но и покаяние за грех всего человеческого рода. Возможно, такой мощный прорыв чувства безграничной общей вины стал отголоском, эхом той далекой трагедии наших древних предков и глубокое покаяние явилось запоздалой, перешагнувшей огромное пространство времени, реакцией за прошлый смертельный грех человеческого рода. И такое истинное покаяние за грехи давно минувших лет реально только при действии в нас вневременного Духа: присутствие Вечного во времени обеспечило присутствие прошлого в настоящем мгновении. Бессмертный Дух как бы перекинул мост между настоящим и прошлым, что позволило осознать далекий грех предков с такой остротой как недавний свой личный. Затем первородный грех был «органически» дополнен своими, вдруг сразу и с болью осознанными бесчисленными грехами, они переплелись в один тугой, неразрывный и невыносимо тяжкий узел и все это породило чувство ужасающей вины.

    Вины за постоянное предательство и вечную неблагодарность. Своей личной вины и вины своего рода.

    Третья Встреча. Что-то вело к этой Встрече, тогда как другие Встречи совершались врасплох, неожиданно. Возникло непреодолимое желание взойти на вершину горы и полная уверенность в необходимости этого, хотя при этом не было даже представления о том, чем все завершится. Но одно было известно точно - надо стать ближе к Богу. При восхождении постепенно, нарастающими волнами охватывало ликование от слияния с внешним, состоящим из гор, моря, воздушного пространства, солнца, его лучей и тепла, пения птиц и всего видимого, ощущаемого остального. Начало исчезать разделение: вот это горы, а это совсем другое - солнечное тепло, это материя, а это энергия. Одновременно происходила отрешенность, отдаленность от проблем земного мира и своих личных, земных воспоминаний и помышлений. И, наконец, самая высокая волна благодати подняла над незримой стеной, разделяющей земное и Небесное, и произошло видение Иного. И уже не было ни далекого, ни близкого, ни малого, ни большого, ни внешнего, ни внутреннего. Все стало единым, без разобщенности и разделения по каким- то признакам и ощущениям. Во всем этом новом, в этой ликующей просветленной беспредельности была удивительная гармония и целостность...

    Мы утратили видение Иного мира и в данном случае, возможно, чуть-чуть и только на мгновение была разбужена прочно забытая или заблокированная способность человека, заложенная в нем до грехопадения, видеть вечное, то, что сейчас для него невидимо и может быть постигнуто одной верой. Безусловно, непосредственно я не был в этом новом мире, потому что для нас «я» немыслимо без тела, без пространственных и временных ограничений, без отделения от окружающего. Да и переход из ограниченного в беспредельное и «назад» вряд ли возможен в земной жизни. Вероятно, это была только часть моего «я», невидимая, нематериальная, с помощью которой я чувствовал близость Иного, Его дыхание. Как чувствуешь дыхание моря и, еще не видя его, с наслаждением вдыхаешь его ни с чем не сравнимый аромат. Как во внезапно промелькнувшей тени угадываешь образ любимого человека.

    В начале четвертой Встречи взгляд был устремлен сквозь голые, темные, искривленные ветви земных деревьев на огромное ночное звездное небо. Сквозь земное на небесное. Сквозь темное, кривое земное на холодное, чужое небесное. И медленно-медленно, едва уловимо, затем стремительно быстро бесконечное, пронизывающе холодящее, отталкивающе чужое исчезло, как бы провалилось неведомую пустоту, и явилась новая, противоположная реальность - бесконечная (но не в пространстве, здесь иное измерение, не выразимое земным словом, здесь охватывается все), согревающая, роднящая Любовь. Такая Любовь, где просто неизвестно слово «чужой». Любовь, где не надо отдельно вспоминать о милосердии, сострадании, справедливости. Все это слилось в одну-единственную, все связывающую, все скрепляющую, все пронизывающую, согревающую, наполняющую спокойствием и радостью Совершенную Любовь.

    И как истинно милостивая Любовь она раскрыла содержание Встречи в Главной Книге о видимом и невидимом, где было сказано о том:

    - что Хозяином вселенной является наш Бог и все сущее, происходящее - от Него;

    - что Истинный, Святый, то есть Христос, отворяет двери в Небесное для верных Ему;

    - что Святой Дух, как мудрость,сходящая свыше, очищает от земного и, наделяя небесными свойствами, возносит к Небесному:

    В момент Встречи Бог приближает нас к тому Первообразу, который соответствует Его Замыслу.
    Божественный Дух, мгновенно возносит нас на краткий миг на высоту наших, дарованных Творцом, но еще скрытых потенциальных возможностей. И с этой высоты становится видимым наше блуждание в химерных, запутанных лабиринтах земных проблем под водительством опьяняющей, одурманивающей любовницы - страсти. Как бы бесцельное блуждание в поисках сиюминутных выгод и удовольствий имеет скрытую, коварную, безжалостную цель - потерю Бога и вечной жизни в Нем.

    Пятая Встреча во многом поначалу напоминала четвертую. То же место, то же вечернее время, приблизительно такое же, хотя и не столь сильное, воздействие и происходила она всего на два с половиной месяца позже. И так же, как после предыдущей Встречи, после пятой Встречи был задан, но уже другой, вопрос-просьба: как нужно поступить в конкретном случае? И ответ вновь был поразительно точным и подчеркнуто благосклонным. Он был не приказом и даже не пожеланием, а просьбой, обращенной к своему другу, к возлюбленному, к пришельцу, удаляться от плотских похотей. Каждый день, каждый миг своей жизни, по мере сил, по вере.

*            *            *

Круг замкнулся: 

Начало - случайный пришелец, окончание - возлюбленный пришелец. 

Начало - безверие, окончание - вера. 

Начало - отсутствие знания о Небесном,  окончание - знания о Небесном, полученные из Первых Рук:

 

«Бог мой просвещает тьму мою» (Пс 17:29).

---

1* Интересно, что через пару лет после этой Встречи я случайно открыл первую попавшую брошюру в книжном киоске, что делал крайне редко, и сразу же перед глазами текст о том, когда мы можем почувствовать обычно неуловимые воздействия невидимого мира. Автор пишет, что это может произойти и независимо от воли человека, когда он настолько морально и психологически перегружен, что его мозг уже не в состоянии справиться с возникшими неразрешимыми проблемами и автоматически отключается от всех неприятных ему земных мыслей и переживаний. И вот в этот момент, при полной внутренней тишине он может услышать, уловить, почувствовать то, что обычно неуловимо - влияние невидимых и, возможно, доселе неведомых ему сил. Естественно, если эти силы желают с ним общаться.

 

2.3   « … А     н  е     з  н  а  е  ш  ь,    о  т  к  у  д  а     п  р  и  х  о  д  и  т     и     к у д а     у х о д и т … »

 

   Первая Встреча

    Неизвестно откуда пришло неожиданное, невероятное сообщение без обратного адреса. Известно только, что оно пришло от Друга, так как друг познается в беде.

    Внезапно, врасплох и при полной тишине произошло первое общение между видимым человеком и невидимым миром. И это было не собеседование, а монолог: невидимое вещало, а видимое так изумленно и доверчиво внимало, как малый послушный ребенок воспринимает слова родителей о чем-то совершенно новом, невероятном. При этом человек еще не осознал сущности происходящего, и ему не открылось имя Вещающего.

    Это было первое откровение, как предсказание иного мира, в котором жизнь человека разворачивается в вечности.

    Впервые образовалась трещина в материалистическом мировосприятии, которое поверхностным внешним взором как непроницаемой пленкой закрывало видение Иного - Сущного, Вечного.

    Тот факт, что Неведомое обращалось лично к конкретному человеку, говорило как минимум о двух вещах: о ценности для Него каждого отдельного человека и о его пока еще не раскрытом, потенциальном значении.

    Встреча стала возможной, когда все многочисленные «я» одного человека - как разнообразные проявления человека на работе, в кругу семьи, во время отдыха и т. д. - в момент глубочайшего горя исчезли, растворились в этом горе и осталось одно- единственное «я» в своей подлинной реальности: истинное, сокровенное, глубинное «я». Горе обнажило ту внутреннюю глубину, куда мог достучаться Бог и оказать спасительную помощь. И эта помощь была решающей, поскольку надежда, которую дарит Бог, всегда превышает наше отчаяние.

   Вторая Встреча

    Неизвестно откуда нахлынула огромная волна ужасающей вины и отхлынула в неизвестном направлении, омыв душу спасительным покаянием.

    И еще вторая Встреча - это прорыв человеческого духа к невидимому, до этой поры неведомому новому миру, прорыв, радикально изменивший и укрепивший сам дух. Об этом хорошо сказал святитель Феофан Затворник: «Дух наш … закрыт, заглушен многими покровами. Но по природе своей он есть зритель Божественного порядка. Способность к тому тотчас бывает готова явить и действительно являет силу свою, коль скоро устраняются вяжущие ее препятствия. Посему для возбуждения дремлющего в человеке духа и введения его в созерцание Божественного порядка благодать Божия … непосредственно наитствует дух человека, … напечатлевая в нем мысли и чувства, отревающие от всех вещей конечных и обращающие к другому, лучшему, хотя незримому и неведомому, миру. Общая черта сих возбуждений есть недовольство собою и всем своим и туга о чем-то» (9, стр.89).

    Произошла смена ценностей: земное - всего лишь буря в стакане воды; небесное - шторм в открытом океане, способный тебя действительно погубить.

    Впервые в душу проник благоговейный трепет перед Неведомой мощью.

    «Впервые я познал неизрекаемую радость оттого, что я побежден» (1, стр.81).

    И впервые произошло осознание того, что в глубине твоего «я» находится не только желудок и прочие материальные вещи, доступные скальпелю хирурга, но нечто, до сих пор неведомое, и в то же время самое важное. То, что способно тебя целиком подчинить своей воле. Но изумление от осознания этого факта было малым по сравнению с неведомо откуда возникшим чувством трагичности. Оно было таким сильным, потрясающим и нежданным, каким является чувство у ленивого и беспечного отдыхающего на морском пляже при виде внезапно возникшей над ним огромной волны, докатившейся от далекого подводного землетрясения. Воздействие благодати опытно открыло весь трагизм человечества.

    Невидимые глубины, - внешние, как Божественное Присутствие и внутренние, как глубинная сущность человека, открылись более реально, чем видимый мир, - как высшая реальность. Внешнее и внутреннее соприкоснулись, произошло взаимопроникновение, внутреннее вобрало в себя часть внешнего и изменилось. Что привело к пронизывающему все существо чувству осознания трагичности положения, осознания своей вины, вины своего рода и к глубочайшему, всеохватывающему покаянию. Время соприкосновения было выбрано тогда, когда внутреннее стало способным вобрать требуемую часть невидимого внешнего и измениться должным образом - покаянием. А сама эта способность заключалась в решимости человека безоговорочно принять предложенное Высшей Справедливой Инстанцией.

    Наличие у человека внутренней глубины указывало на причастность человека к общей божественной сущности, что позволяет осознать его членом некоего единого Тела, единого Адама.

    Но сама Встреча была глубоко личная, «я» выступало как незаменимая личность для Бога, личность, которая может получить имя, повторяющее абсолютную единственность по отношению к Богу, изрекшему Своим Духом: «… побеждающему дам … белый камень и на камне напишу новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Отк 2:17). В этом имени заложена вся наша сущность, как ее знает Бог. Оно наше прошлое и наше будущее в одном слове, оно есть «я» каждого из нас.

    О таких Встречах – покаяниях архимандрит Софроний, имевший 67-летний опыт духовнического служения, писал следующее: «Многим может показаться непонятным, даже парадоксальным то устроение души, которое встречается у людей, познавших явление Божие в силе. Они действительно сознают себя достойными ада, но Господь для них бывает во веки благословенным. Видение бесконечной святости смиренного Бога, с одной стороны, и чувство живущей в нас тьмы, с другой - приводит человека в такое состояние, что все существо его сжимается в неудержимом, болезненном порыве к Святому Богу. Сильно при этом отвращение к себе; и глубинный плач объемлет душу. Боль сия - духовная, метафизическая, нестерпима. Желание прощения-примирения с Богом подобно смертельной жажде. Это есть нечто трудно объяснимое непознавшим…

    Когда человек плачет всем своим существом от боли, которую он испытывает от своей гадости, то эта боль для него превосходит всякую иную боль вне его, и он мучительно живет себя как худшего всех. Свет Божьего Царства, узренный на Фаворе ли, или на пути в Дамаск, или в иных обстоятельствах, влечет к себе, но видится недосягаемым, беспредельно превосходящим наше достоинство, вернее сказать - недостоинство. Молитва в этой святой доли может вырвать дух человека в иной мир; и этот земной - забывается; и самое тело уже не ощущается. Отцы назвали это «адом покаяния»… Как ни тяжело это «адамово мучение», как ни велико страдание, ему соприсуща радость зова Божьего и свет новой жизни.
     Отцы наши по дару благодати в вековом опыте, повторяющемся из рода в род, категорически утверждали, что нет иного пути к Отцу светов» (1, стр.148-149).

   Третья Встреча

    Неведомо откуда возникший порыв унес дух, прозябающий в человеке, от чуждого ему земного в сторону родного Небесного, в неизвестном направлении, на неизвестное расстояние. И направление не определялось сторонами света, внешними высотой и глубиной. И расстояние не измерялось мерами длины.

    Святой Дух унес на мгновения дух человека на его истинную Родину и превратил землю в Небо.

    Человек в какой-то мере приобщился к вечной, неувядающей Небесной жизни, ожил душой, которая, освободившись от земных забот и страстей, и всецело отдавшись Богу, свободно и радостно парила в Царстве Свободы и Любви.

   Четвертая Встреча

    Неведомо откуда произошло невероятное, непостижимое схождение Царства Совершенной Любви в ограниченный земной мир насилия и жестокости.

    И «все злое, все мертвящее, все нечистое и оскверняющее, все темное, все пошлое отошло от нас так далеко, что даже кажется непонятным, как мы могли этим жить. Охватывает нас чувство, что все это нам чуждо до конца, и единственное, что имеет смысл, что является содержанием нашей души, нашего сердца, мысли, что охватывают самое тело наше - это жизнь, это Бог. В такие минуты мы действительно вне области греха. Но остаться вне этой области мы можем отчасти силой благодати Божией и отчасти беспощадной верностью тому, что мы пережили, тому, что, как мы вдруг осознали, является действительно содержанием нашей собственной души и нашей собственной жизни» (14, стр.173).

    «При благодатном возбуждении … совершается мгновенно разорение в сознании всего установившегося там порядка самоугодливой греховной жизни и раскрытие пред ним иного, лучшего Божественного порядка, единого истинного и ублажающего… Милосердный Господь … раскрывает пред сознанием обращаемого Свой Божественный мир, в котором определено жить духу нашему» (9, стр. 85-86).

    Встреча не только подарила радость общения с Божественным Духом, но и принесла новую ответственность. «Пока мы прибываем в неведении, ничего не спрашивается с нас, но как только мы что-то узнали, мы отвечаем за то, как употребляем свое знание. Пусть оно дано нам в дар, но мы ответственны за каждую частицу истины, нами узнанную, и как только она становится нашей собственной, мы не можем оставлять ее бездействующей…» (3, стр.13).

   Пятая Встреча

    Неизвестно откуда, сквозь холодное ночное небо и покров земной греховности в маленький, хрупкий, весь измазанный грехами сосуд бесшумно проник, сошел Небесный Гость, и, после очистки сосуда, вознесся в таинственное Неведомое, оставив в качестве небесного дара пожелание-просьбу - как лучшее средство защиты от воздействий греховных похотей.

    Оставил дар и укрепил веру.

 

2.4   «…Т а к   б ы в а е т  со   в с я к и м ,   р о ж д е н н ы м   о т   Д у х а »

                                                                                                                                                               Всякий,  рожденный  от  Бога,  побеждает  мир;

                                                                                                                                                               и сия есть победа, победившая мир, вера ваша...

                                                                                                                                                                                                                  (1Ин 5:4)

 

    «А без веры угодить Богу невозможно» - напутствовал апостол Павел в своем «Послании к евреям» (Евр 11:6).

    Плод же веры дарится Небесным Духом:
  - Своим схождением Он приносит видение нового, Божественного мира и в жестком столкновении двух непримиримых миров высекается первая искорка веры;
   -  Своим благодатным дыханием Дух разгорает и поддерживает пламя веры;
  - Своим огненным ветром испепеляет губительную для веры, растлевающую душу, ползучую, во все проникающую, липкую, гнилую плесень земных страстей.

    Происходит перерождение человека: ветхий Адам в нас умирает и Дух рождает нового человека. Как Царь Небесный Дух приоткрывает для него, нового человека, двери в Свое Небесное Царство, и как жизни Податель - предлагает ему вечную жизнь.

    Но прежде чем говорить о вере, о ее зарождении, надо понять, кому она дается, то есть перейти к вопросу выбора: кого выбирает Бог? В том, что этот выбор сделан Господом еще до наших сознательных действий, нет ничего удивительного. Он смотрит на наш временной мир из круга вечности, созерцая в единый миг наше прошлое (по слову псалмописца - «сзади»), настоящее и будущее («спереди»), Своим Духом поддерживая как нашу жизнь, так и наше добровольное духовное становление:«Сзади и спереди Ты объемлешь меня, и полагаешь на мне руку Твою» (Пс 138:5), «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс 138:16). И мы всегда должны верить в этот спасительный выбор.

Выбор

    Кого выбирает Бог? Выбор не наш, но Бог не делает из него секрета, поскольку Бог ничего не совершает с человеком без человека и наши, угодные Ему действия, и определяют этот выбор. Несколько неожиданный, на первый взгляд, ответ содержится в Новом Завете: «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и не знатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1Кор 1:27-29). Поэтому проявлять мирское бахвальство, мол, меня, или мой народ, избрал Бог, потому что я, или мы, лучше других - совсем некстати. Избирается немудрое, немощное, не знатное, уничиженное и ничего не значащее, - казалось бы, все самое низкое по мирским понятиям.«Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор 1:20).

    Апостол Павел, обращаясь к коринфянам, пишет: «Посмотрите, братия, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных…» (1Кор 1:26). Почему такой выбор? Да «потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1Кор 1:25). И призванные действуют не по своей мудрости и силе, но в их немощи проявляется Божия сила и мудрость. «Эта немощь - не та слабость, которую мы обнаруживаем, когда грешим и забываем Бога, но такая слабость, которая означает гибкость до конца, полную прозрачность, всецелое предание себя в руки Божии; обычно же мы стараемся «изо всех сил» и мешаем Богу явить Его силу» (3, стр.123). Ту величайшую силу, которая «совершается в немощи» (2 Кор 12:9).

    Но можно быть незнатным, незначащим и на земле и для небес. И наоборот, - знатным и мудрым и в этой жизни и в последующей. Таких примеров немало. Например, Давид - его уж никак не назовешь незначащим. И здесь нет противоречия сказанному выше, поскольку Бог выбирает незначащее «для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом». Давид, как и другие призванные, не только «не хвалился», не превозносился, а наоборот, смиренно признавал свою греховность и полную немощь - «Помилуй меня, Господи, ибо я немощен» (Пс 6:3 - псалом Давида). «Не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных»(1Кор 1:26). Не много, но имеются. А не много значащих потому, что если кто значащ, значителен здесь, на земле, тому во сто крат тяжелее оторваться от собственных земных богатств и «распять» свои страсти, которые, как черви в земных нечистотах, бурно плодятся в земной роскоши. А оторваться от земного необходимо, потому что Сам Господь сказал: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мат 6:24). Но если выполняется наставление: «когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс 61:11), то само по себе богатство не отвращает Бога от человека. У Него нет лицеприятия. Он любит не внешнего человека, а человека в его глубинной сущности. И именно в этом кроется ответ на вопрос: кого и за что выбирает Бог?

    Выбор Бога мы можем понять обратившись к прошлому, осознав горький опыт Адама и то, что сделал Творец для нашего возрождения. Свой старт человечество, Адам (что в переводе с еврейского означает не имя, а слово «человек») начал с позиции Чистоты, на которую не падало даже тени греха, и при полной свободе выбора. Первый старт оказался фальстартом. Свободный человек, Адам, не возрастал к святости, духовно не приближался к Богу, а «ушел» в противоположном направлении, все более удаляясь от своего Творца. И со временем, в этом греховном падении, его духовная сущность настолько деформировалась, что он уже не в состоянии сам что-либо изменить. Он уже весь во власти демона, он - раб страстей, раб греха, раб самости, потерявший Бога и обреченный на погибель.

    Человек потерял, забыл Бога, но Творец не забыл о Своем творении: «Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного» (Пс 13:2,3). И Бог гасит Свою Мощь, Свою Беспредельность и, умалившись, Сам сходит на землю.

    Бог пришел, и Царство Небесное соприкоснулось с земным и ужаснулось земное зло, почуяв свою близкую погибель, и ожесточилось в смертельной агонии.

    Бог пришел, и ожило, воспрянуло все немногочисленное доброе, любящее, милосердное, сохранившееся на земле.

    Бог пришел, и сколько в Нем непостижимого: Всевластный - Он приходит не во власти и славе, Всемогущий - Он побеждает немощью, человеческую смерть поражает Своею крестной смертью, неприметное - делает самым значимым.

    «День за днем, победа за победой. История мира сего есть ряд Божиих побед, проявление Божией силы и непобедимости. Он кроток, как агнец, но потрясает небеса и землю. И когда Он дает себя унизить, то этим делает очевидным Свое величие; и когда Он дает Себя заплевать, то этим делает очевидной нечистоту всего, что не есть Он; и когда Он дает Себя заклать, то этим делает очевидной Свою жизнь» (19, стр.118-119).

    Соединив себя с нами, падшими людьми, Бог становится по отношению к нам внутренней силой. После крещения Иисус Христос невидимо вселяется в человека и тем самым начинается восстановление его духовной сущности. Христос становится нашим Господом и по собственной воле человека господствует в его жизни. Господство Иисуса не в силе принуждения, а в силе Его самоотреченной Любви. Он воссоздает нас Своей Любовью. Он пробуждает в нас все самое хорошее, светлое, святое, что было погребено под толстым слоем земных грехов, своих личных и оставленных «в наследство» от наших предков. Он открывает нам, что ">мы - дети Божьии уже потому призваны к истинному величию. Между Господом и человеком устанавливаются отношения взаимного доверия, взаимной преданности. Господь пришел к нам добровольно, и взаимность требует того же от нас. Добровольный поиск нами Бога - одно из непременных условий того, чтобы Он избрал нас. И не формальный, бесчувственный поиск, а как искал Его старец Силуан:

   «Скучает моя душа о Господе и слезно ищу Его. Как мне Тебя не искать? Ты прежде взыскал меня и дал мне насладиться Духом Своим Святым, и душа моя возлюбила Тебя. Ты видишь, Господи, печаль мою и слезы; если бы Ты не привлек меня Своею любовью, то и не искал бы я тебя так, как ищу. Но дух Твой дал мне познать Тебя, и радуется моя душа, что Ты - мой Бог и Господь, и до слез скучаю я по тебе… Излей на меня грешного благодать Твоего Святого Духа; память о ней влечет мой ум снова найти Твое милосердие».

    Соединенные с Богом, мы уже не падшее человечество. Но соединение требует подобных свойств соединяемого. Чистое Божественное несоединимо с греховным, нечистым. Но чтобы человек мог очиститься, стать небесным, святым для начала ему необходимо видение своей нечистоты. И это видение дается Святым Духом.

    «Видеть свой грех - есть духовный акт, чрезвычайно великой ценности для всех, кто ищет Лицо Бога Живого. Больше того: акт сей есть действие в нас Самого Бога» (1, стр.38).

    Видение и признание своей беспомощности, греховности, испорченности: «яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну» - это следующее условие и явный знак, указывающий на призвание нас Богом. И призванные, откликнувшиеся на этот небесный зов, не только видят и чувствуют сердцем свою греховную порочность, но, при поддержке Свыше, постоянным неустанным трудом, в глубоком покаянии все более очищаются от прилипчивой, разнообразнейшей земной нечистоты. Очищаясь, они духовно возносятся все выше, к Небесному, к Богу. Они как бы приближаются к той незримой границе, которая разделила греховное и безгрешное состояние человека. Их немощь и чистота - неразрушимый фундамент будущей вечной жизни, который созидается здесь, на земле, в смертной жизни.

    Немощь, в которой проявляется и действует величайшая сила Вселенной (См. 2 Кор 12:9), и чистота, неизменно ее, божественную силу, привлекающая (См. 7, степень 15:1), - это та земная база небесного, та единственно истинная и несокрушимая точка опоры, опираясь на которую можно перевернуть земной мир. И именно немощь и чистота станет точкой на нашем прошлом и настоящем, в котором «избранные мира», «элита» с помощью денег, насилия, манипуляций и цинизма правят земным миром, кичась своей «избранностью и превосходством». Тем самым перевернется страница истории, обрызганная кровью, пропитанная потом и слезами, и откроется новая, светлая, божественная страница истории человечества.

    Первая возможность человека жить с Богом была утрачена. И чтобы вновь получить такую возможность, необходимо сначала вернуться на эту, начальную для Адама, но так трудно достижимую для нас, позицию Чистоты. И вернуться добровольно, по своей воле, используя дарованную Творцом свободу и при Его поддержке. Потому что, и это показал опыт Адама, истинны слова Бога: «… без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:4). Но почему мы уверены, что наша попытка вернуться в потерянный рай и жить, возрастая к святости, будет удачной? Да хотя бы потому, что первоначально был сильный, прекрасный, но не испытавший страданий и боли, мучений и борьбы, не знавший сомнений и страха, безгрешный, стерильно чистый Адам. И у него не было иммунитета от соблазна греха. Во второй раз стремящийся вернуться в рай новый человек, является в прямом смысле новым человеком. Он прошел ад страданий, испытал муки сомнений, окреп и возмужал в непрестанной борьбе со своими страстями и порочным миром.

    Об этом, истинном назначении нового человека преподобный Игнатий Брянчанинов в своем «Слове о смерти» сказал: «Изгнанники рая! Не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас смерть и возвратить себе утерянный рай». В этой борьбе, в покаянии, в страданиях и кроется надежда на успех нашей попытки возвращения в рай. И в этом - самое важное условие избрания нас Богом.

    И в нерушимом союзе с непобедимым, вечным Богом мы сами становимся вечными и непобедимыми.

    Но как это трудно понять – почему мы должны признавать надобность страданий . Ведь страдания, как и всякая боль неприятны для тела, тяжелы и часто являются удручающей неожиданностью: «Ты дал испытать … жестокое, напоил нас вином изумления» (Пс 59:5). И «мы можем пребывать в мучительном состоянии непонимания: почему Бог, любовь всесовершенная, благоволил путь к Нему сделать действительно моментами страшным» (16, стр.178).

    В мире царствует зло, и страдания - естественное состояние, порожденное уходом человека от Бога в земной жестокий, безжалостный, бессердечный мир. И эта безжалостность и жестокость земного мира делают такими желанными милосердие и сострадательность Иного мира. Страдания как бы «выталкивают» из «нашего», земного и «подталкивают» к Иному, Небесному. Они являются мощнейшим отрезвляющим средством от опьянения страстями падшего мира, горьким, но несомненном полезным лекарством: «Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс 118:71). Они представляют собой жесткие, экстремальные испытания, при которых уже в краткой земной жизни одни становятся святыми, другие - иудами. В муках страданий резко убыстряется выбор человеком пути: с Богом он или нет. Если да, а «все духовно живое неизбежно возвращается к Богу» (20, стр.446), то страдания не только ускоряют процесс становления личности, но делают его качественно иным: «Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро» (Пс 65:10).

    Страдания, как и свобода, ужасают величайшей ответственностью: мы сами решаем, будет наша свобода спасительной или гибельной, к чему приведут наши страдания - к вечной жизни или к смерти. «Верный подход находится в сердце, которое трудится смирить себя и просто сознает нужность страдания и существование некоей высшей истины, которая способна не только помочь страдающему, но может перенести его в совершенно иное измерение» (20, стр.447).

    В мир пришел один совершенный человек, Богочеловек. Он нам показал, как реально пройти путь совершенствования, каким этот путь является тяжким, полным страданий. Ведь вся человеческая жизнь Иисуса Христа была полна страдания. «И не потому, что не мог избежать страдания, но потому, что восхотел пострадать» (21, стр.70). Поэтому путь богоподобия неминуемо проходит сквозь колючие тернии страданий:

К  Горе Святой, ко Граду Божью 
   Различных    множество   дорог,
    Но   всех   начало   у   подножья
  Креста,   на  коем  распят  Бог!

И  без венца из острых терний,
    Без  ран,    и  оцта,   и  гвоздей,
    Без мук сердечных и томлений 
    До райских  не  дойти дверей...

             Протоиерей Н. Гурьянов «Путь Божий»

    И слова апостола Петра: «… как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить» (1Пет 4:1), всегда брались на вооружение христианами, и в особенности монахами. И нет иной возможности, без страданий и боли приблизиться к Богу - об этом свидетельствует опыт прошлого и настоящего. «Его (Христа) жизнь исполнена таких страданий, что душа приходит в страх, а Он говорит, что нет иного пути, как только последовать за Ним. Что же нам, т.е. мне делать? Я испробовал другие пути и убедительнейшим для меня образом увидел, что там нет Истины» (1,стр.151).

    Но Христос не только пострадал за нас. Уже пострадал. Христос пришел к нам, чтобы быть с нами вместе всегда, чтобы распять себя в человеческом роде навеки, чтобы на своем примере ежедневно, ежеминутно являть единственно возможный путь спасения. И укрепить нашу веру в победу:

    «В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь: Я победил мир».

    Христос победил мир как человек и призывает нас следовать Его примеру. Процесс борьбы с миром шаг за шагом, как по лествице ведущей к Небу, поднимает человека на новую и новую ступень совершенствования и делает его жизнь гармоничнее и богаче, несмотря на все страдания и беды.

    Здесь необходимо отметить одну важную вещь - сказанное выше вовсе не проповедь и культивация боли и страданий. Обычной боли. Нет, речь идет о другой боли, и она, эта иная боль, «есть нечто качественно иное: необходимый «этап» в нашем вырастании от земных измерений до космических и даже более сего: вечных… В страданиях наших расширяется наше бытие, и мы становимся раскрытыми для иных великих миров. Мы преодолеваем замкнутость-эгоизм звериного индивидуума, выходим из полуживотного состояния: не знать нашего Творца. Постигая, что для меня, из «ничто» сотворенного, необходимо пройти чрез огненную боль, чтобы познать глубже «Мужа скорбей» (Ис. 53:1-12), я с благодарной любовью принимаю сию святую боль. Она преисполнена смысла; она посвящает меня в тайны бытия, не только тварного, но и нетварного. Благодаря Ей - я становлюсь сострадательным, чрез нее (боль) я духом вижу всех других - страждущих: внутри меня нисходит любовь Божия …» (1, стр.242-243).

    Когда любовь невидимого Творца касается Его творения, греховного, страдающего - все изменяется непостижимым образом. Это непостижимость необъяснима ни земным разумом, ни земным опытом. Духовное, истинное может быть познано лишь духовным и духовный опыт - единственный ключ к этой непостижимости. И этот опыт, пусть даже малый, говорит о том, что божественная любовь раскрывается и воздействует постепенно.

    Первое прикосновение милующий любви Творца ко мне, обреченному, переполненному страданием к смерти, уменьшило глубину земных страданий и обнаружило путь к вечной неземной жизни.

    Вторая Встреча - прикосновение сострадательной любви Небесного Отца, «ад покаяния» - и снимается проклятие страданий к смерти: дыхание Животворящего Святого Духа изменяет направление вектора страданий на противоположное: от смерти к вечной жизни. Святое дыхание освящает боль, и она становится святой болью, святым страданием. Такие «страдания, мужественно с благодарностию к Богу претерпеваемые, - делают землю сердца нашего плодородною, могущею взрастить любовь» (22, стр.191).

    И когда в плодородную почву сеются семена сострадательной любви Творца к своей страждущей твари, твари в страдании, - тогда взрастает в сердце любовь. И становится возможным чудо: «в этом страдании вдруг где-то находит себе путь золотая нитка тончайшей интуиции нашего родства с безначальным Богом» (28, стр.192).

    И «постепенно просвещается наш ум, и сердце собирает силу последовать Христу и чрез наши малые страдания приобщиться к Его страданиям. Необходимо нам пережить и боль, и ужасы, чтобы нам раскрылись глубины бытия, и мы сделались бы способными к заповеданной любви: вне страданий человек остается духовно ленивым, полуспящим, чуждым Христовой любви» (16, стр.178).

    И не случайно святая боль пронизывает христианство во все времена.

    И как в предсказание этого, еще до появления самого слова «христианин», Христос говорит о будущем святом страдании апостола Павла: «он есть Мой избранный сосуд, чтобы вещать имя Мое пред народами и царями и сынами Израилевыми; и Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деян 9:15,16). И показал: у избранного великого ученика - великие страдания (2Кор 11:23-29). А когда на одном из этапов этой безумно трудной и неимоверно длинной вереницы страданий у апостола недостало сил, и он трижды умолял Господа удалить ангела сатаны, удручающего его, то получил ответ (и это был ответ Христа каждому страдающему истинному христианину): «Но Господь сказал мне: … довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2Кор 12:9).

    В святой немощи. Господь освятил немощь. И именно в этой немощи величие и сила апостола: «И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда силен» (2Кор 12:9,10).

    О страданиях, как результате Божьего наказания в воспитательных и очистительных целях говорится еще в Старом и, гораздо чаще, «конкретнее», после божественного примера, в Новом Завете:

-   «Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Прит 3:11);

-  «Итак, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь той же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить» (1Пет 4:1);

-  «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся» (Отк 3:19);

-  «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным чрез него доставляет мирный плод праведности. Итак укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колена и ходите прямо ногами вашими, дабы хромлющее не совратилось, а лучше исправилось» (Евр 12:11-13).

    И это страдание от Небесного «вдохновляет нас, а не убивает. В нем соприсутствует нетварная сила. Мы бываем брошены в Божию беспредельность… Мы сжимаемся, мы умаляемся до крайности в сознании о себе самих, и вместе с тем Бог приходит обнять нас, подобно евангельскому Отцу» (1, стр.43). Вместе со страданиями дается утешение: «Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом утешение наше» («2 Кор 1:5)…

*        *        *

    Страдания - это наша естественная реакция на воздействие страстного, убивающего земного и очищающего, спасающего небесного. Небесный меч, карающий земное и тем самым приближая Небо, отсекает липкие путы мирского, греховного, временного, которые уже срослись с нами и стали неотъемлемой частью нашего земного естества, нашими помыслами, нашими мечтаниями, страстными желаниями нашего тела. Как скальпель хирурга, удаляющий гниющие, заразные и потому смертельно опасные части тела, приносит больному сильную боль, так и небесный меч приносит страдания, отсекая временное, смертное. Душа же, освобождаясь от уз смерти, получает возможность «прилепляться» к Вечному, к Богу.

    На огромном земном поле одичавшего, выродившегося, пораженного земными вирусами винограда заботливый Небесный Садовник осматривает каждую лозу, каждую бесплодную ветвь в надежде восстановить потерянные свойства плодоносной лозы. На выбранной лозе отсекаются ненужные, зараженные ветви. Лоза слезоточит, ей больно, но только так появляется надежда на зарождение плодоносной почки, которую мудрый Садовник привьет на Истинную виноградную Лозу.
    Весь смысл земной человеческой жизни заключается в зарождении плодоносной почки.

    Маленькая песчинка Небесного проникла под жесткую оболочку, раковину человеческой души, и душа, в боли и страдании, принимает ее, постепенно и неприметно «обволакивает», «сживается», «сродняется» с ней. И со временем, в этом непостижимом процессе маленькая песчинка превращается в бесценную истинную жемчужину - небесное украшение спасенной души.

*        *        *

    Бог непостижим, как непостижима Его Абсолютная Любовь. Его милосердие бесконечно выше человеческого. Как наш Небесный Отец Он ищет малейшую возможность спасти каждого из нас. Поэтому выбор Бога непредсказуем. Но для Него желанны те:

- кто сам ищет Бога - любовь требует взаимности;

- кто признает реальность пред Ним - свою слабость, греховность, измену;

- кто способен покаяться, распять свою волю и, пройдя через страдания, приблизиться к своему Прообразу по Замыслу Небесного Отца.

Крещение

    Таинство крещения установил Сам Иисус Христос. Крестившись у Иоанна Крестителя Он освятил крещение Своим собственным примером. Примером, которому должны следовать все христиане: «Если кто не родится от воды и духа, не может войти в Царствие Божие», сказал Господь (Ин 3:5). И уже после Своего воскресения Он дал апостолам повеление: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мат 28:19).

    О крещении замечательно пишет святитель Феофан Затворник:
  «Человек не рождается христианином, а становится таковым после рождения. Семя Христово падает на землю сердца уже бьющегося. Но как естественно рожденный человек поврежден и противоположен требованиям христианства, то начало истинно христианской жизни в человеке есть некоторое воссотворение, дарование новых сил, новой жизни… Жизнь Божественная пробуждается, когда проникает в сердце Дух Божий и полагает там начало жизни по духу, очищает и собирает воедино омраченные и разбитые черты образа Божия. Где же обрести и как принять благодать, зачинающую жизнь? - Стяжание благодати и освящение ею нашего естества совершается в таинствах… 
    Крещение есть первое в христианстве таинство, соделывающее человека христианина достойным сподобляться даров благодати и чрез другие таинства. Без него нельзя войти в мир христианский - сделаться членом Церкви. Предвечная премудрость создала себе дом на земле: дверь, вводящая в сей дом, есть таинство крещения. Сею дверью не только входят в дом Божий, но при ней же облекаются и в достойную его одежду, получают новое имя и знак, отпечатывающийся во всем существе крещаемого, посредством коего разузнают и различают его потом и небесные, и земные. 
    Аще кто во Христе, нова тварь, учит Апостол (2 Кор 5:17). Сею новою тварию христианин становится в крещении. Из купели человек выходит совсем не таким, каким туда входит. Как свет тьме, как жизнь смерти, так крещенный противоположен некрещеному… 
    Царство небесное принадлежит крещаемому уже по самому крещению. Он изъемлется из-под владычества сатаны, который теперь теряет власть над ним и силу самовольно действовать в нем. Вступлением в Церковь - дом прибежища - сатане заграждаются входы к новокрещенному. Он здесь как в безопасной ограде» (9, стр.5-18).

    Об этом благодатном воздействии крещения говорил и блаженный Диадох, епископ Фотики:
    «Я же из Божественных Писаний и своего опыта постиг, что прежде крещения благодать извне направляет душу на добро, а сатана гнездиться в самых глубинах ее, покушаясь преграждать уму праведные намерения. С момента же возрождения человека в таинстве крещения благодать вселяется внутрь человека и оттуда руководит человеком, а бес нападает на него извне. Таким образом, если до крещения над душой господствовала прелесть, так после крещения над нею господствует истина».

    Крещение восстанавливает в нас созданного Творцом прошлого человека в его первозданной красоте и, одновременно, дарует возможность идти по пути к новой, Божественной жизни. «…Святая благодать Божия сначала чрез крещение восстановляет в человеке черты образа Божия, поставляя его в то состояние, в коем он был, когда был создан» (23, стр.193). «…Крещение и есть возрождение или новое рождение, поставляющее человека в обновленное состояние. Апостол Павел всех крещенных сравнивает с воскресшим Спасителем, давая разуметь, что и у них такое же светлое в обновлении существо, каким явилось человечество в Господе Иисусе чрез воскресение Его в славе (Рим 6:4)» (9, стр.19).

    Таинство крещения совершается над человеком один раз. «Один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф 4:4). Только принявший крещение может пользоваться другими таинствами. Всякий крещенный в Православной Церкви таинственно получает всю благодать. Ощутительно он удостоверяется в ней по мере исполнения заповедей, утверждает преподобный Марк Подвижник.

    При крещении человеку дается полнокровное зерно веры. Без этого зерна тщетны все наши потуги, поскольку, только «Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви» (Рим 11: 16). Получив зерно веры, мы становимся приобщенными к Телу Христа, членами Христовыми. Но получить зерно, даже божественное - это только начало, необходимо приложить усилия, пролить кровь и пот, чтобы взрастить зерно веры и, исполнив заповеди Христа, получить плод праведности. «Святое крещение совершенно и подает нам совершенство, но не делает совершенным не исполняющего заповедей» (24, стр.70).

Сущность веры

    В своем известном масштабном сочинении «Цель и смысл жизни» (1901) профессор Московской духовной академии Михаил Михайлович Тареев так изложил сущность христианской веры: 
    «Известно, что успех человеческого дела зависит от уверенности человека в себе: самая эта уверенность и есть действующая воля, освященная сознанием. Вот эта-то самоуверенность и служит предуготовительною формою христианской веры. Но как при замене естественной любви христианскою, так и при переходе личной уверенности в христианскую веру происходит существенная перемена, совершенно изменяющая содержание этого акта. Личная уверенность в христианине заменяется уверенностью в силе Божией, совершающейся в немощи. Это и есть вера… Она соединяется в человеке с сознанием своей материальной ничтожности, ей предшествует крушение земных надежд и самоотречение… 
    Христианская вера - это уверенность человека, обращенная не на самого себя, не на волю в отношении к видимому миру, а на мир невидимый… Она есть «уверенность в невидимом, как бы в видимом». Но сущность веры не только в одном признании, что Бог существует, а в уверенности, что этот невидимый мир существует для меня, что он для меня, в этой жизни, может стать действительностью, что я могу жить в этом мире. Дело в том, что для человека, в земной жизни, мир духовный может быть призраком, чистою мыслью, или стать для него действительностью; действительностью для него он становится силою самого человека, - он берется им с усилием (Мат 11:12; Лук 16:16): эта сила и есть вера. Она есть осуществление ожидаемого и обличение невидимого… 
    Не будучи вполне творческою, вера, однако, совершенно свободна. Она свободна потому, что ее сущность не в одном только признании невидимого, а в отношении человека к невидимому божественному. Вера есть признание невидимого божественного, соединенное с радостью и желанием. И бесы веруют, т.е. признают божественное бытие, но трепещут (Иак 2:19)... 
    Соединенная, с одной стороны, с крестом, христианская вера, с другой стороны, неразрывно связана с любовью. Я верую в невидимое духовно-божественное бытие - это значит: я признаю действительность этого бытия, считаю его своим действительным благом, желаю его для себя всем сердцем и всею мыслью, уверен в том, что этот духовный мир действителен для меня, что я в нем живу, - и, наконец, осуществляю для себя и в себе этот божественный миропорядок. Признавать божественное бытие своим благом и желать его - это значит любить его. Я люблю, потому что верую, и верую, потому что люблю. Христианская любовь есть любовь верующая; христианская вера есть вера, действующая любовью» (25, стр.215-217).

    А вот что пишет монах-подвижник о вере и ее превосходстве над попытками рассудочного усвоения истины: 
  «Вера трудна для всякого человека, привыкшего жить рассудочно. Но знать должно, внимательно изучив себя, что ум человеческий, крайне ограниченный, не может самостоятельно проникать в Божественные тайны. Предшествует вера, которая несравненно тоньше и совершеннее и бесконечнее ума. После уже, чрез опыт духовный, человек достигает того, что и умом начинает уразумевать истину. Объяснить это невозможно человеку, покуда он опытно не познает духовной жизни. Так вот и божественный Григорий Синаит говорит, что истина познается духом, - есть благодатное ощущение ее, а уже уразумение ее и выражение в слове бывают последствием сего благодатного чувства… Враг внушает все время помысл о необходимости рассудочного усвоения истины, которому он отдает преимущество пред якобы слепою верою, низводя последнюю в своем значении до нуля. На этом камне преткнулось почти все современное человечество»(22,стр.97).

---

1* Действительно, «как бы земной ступенькой», поскольку она хотя и расположена на земном основании, но само ее существование немыслимо без пока еще скрытого воздействия Небесного - «спроектирована» то она Небом и ведет в Отчий Дом.

---

Зарождение веры

Первая Встреча

Во время первой Встречи вера хлынула из глубин немощи и отчаяния, заполнив все существо спасительной надеждой: «Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святого, обогатились надеждою» (Рим 15:13). Признание своей немощи укрепило силой неземного происхождения, подтвердив истинность слов Самого Господа: «сила Моя совершается в немощи» (2Кор 12:9). И эта сила, разбив оковы уныния и беспомощности, освободила от рабства обреченности и подарила свободу: «где Дух Господень, там свобода» (2Кор 3:17).

Появилась первые ростки веры, как уверенность в том, что 
  -  есть невидимый могущественный Друг, Которому ты не безразличен;
  -  Земля - лишь временное, не основное пристанище; 
  -  человеческая жизнь простирается в вечности.

Вторая Встреча

Во время второй Встречи вера хлынула из глубин покаяния и смирения, и проникла в душу, пробудив ее от греховного сна.

Человек признал свою ничтожность, слабость, постоянную измену Тому, Кто является его Небесным Отцом и Кто предлагает ему истинную полноту жизни, немыслимую здесь, на земле. Человек - постоянный предатель, постоянный иуда, но его прощают и любят. И именно осознание того, что нас любят несмотря на нашу неизменную измену сделало покаяние истинным, разрывающим душу. Ощущение своего ничтожества и нечистоты, сознание недостоинства иметь такого Бога потрясло и привело в ужас. «Ясно сознавая безнадежность нашего положения, мы начинаем ненавидеть нас такими, как мы есть. Сей вид истощания, или смирения, не достигается человеческими усилиями - это есть дар Бога – Спасителя: благодать покаяния к прощению грехов (ср. Лк. 24:47). Мы не понимаем его действий в нас, но все же Его силой мы сводимся до нуля…

Таким образом совершается наше очищение от «проклятого» (см. Быт. 3:14-19) наследства; таким путем постепенно проникает в нас уже новая, несозданная энергия: мы причащаемся Божественного Бытия. Тогда приходит Свет Божий и объемлет нас. Дух Истинный, от Отца исходящий и в Сыне почивающий, нисходит в наше сердце как Утешитель: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4).

Возвращаясь в ничто, мы становимся «материалом», из которого свойственно творить Богу нашему. Он, и никто другой, раскрыл для нас сие таинство. Отдавшись в Его святые руки, испытывая на себе Его творческий процесс, уразумеваем мы, как все, ниспосланное Им, превосходит нас: не видел того наш ум, не приходило нам сие на сердце (ср. 1 Кор. 2:9). И нет конца удивлению пред Ним. О, как Он знает человека! Только создавший нас может иметь такое ведение о возможностях нашей натуры»(1, стр.119-120).

Встреча-покаяние дает начало новой жизни и человек начинает жить в двух измерениях: в обычной земной жизни, но уже отдалившейся, как бы показываемой со стороны, и в невидимом, непостижимом мире Бога, где царствует Его Правда, Его Истина, Его Справедливость.

«Каждому дается проявление Духа на пользу: … иному вера, тем же Духом» (1 Кор 12:7,9), и появляется достоверная уверенность в невидимом, зарождается истинная вера. Осознание новой реальности привязало к Богу всеохватывающим, всепокоряющим желанием служить Ему, быть с Ним. Желая служить своему Творцу, человек поставлен перед вопросом: готов ли он пить чашу, которую пьет Господь? Но никто из людей не в состоянии самостоятельно вынести такое испытание. И Бог ограничивает меру испытания соразмерно силе человека и непрестанно оказывает ему Свое содействие, потому что: «Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне… ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:4,5).

Служение требует отказа от того, к чему мы обычно стремимся в беспорядочной суете этой жизни и подчинения Высшей воле. Воля Божия, через нашу веру, должна быть совершена беспрекословно, каких бы жертв от нас лично она не потребовала:

Надо    до    алмазного    закала 
    Прокалить  всю   толщу   бытия, 
              Если ж дров в плавильной печи мало, 
  Господи,     вот    плоть    моя !

                  М. Волошин «Готовность»

О духовном плаче

Зарождение веры, ее утверждение, невозможно без духовного плача. Об этом свидетельствует весь опыт подвижников Церкви. И об этом слова опытнейшего духовника со Святой Горы Афон:

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4). Вот вижу сердце мое в борьбе: как буду говорить о святом плаче моим современникам? Знаю, что они сочтут стыдом для взрослых плакать о чем бы то ни было. Да, действительно стыдно плакать, но это только тогда, когда речь идет о вещах преходящих: о карьере, об имуществе, о привилегиях, или социальном положении, или о здоровье и подобном сему. Но плач, о котором предстоит нам слово, касается наших отношений с Вечным Богом: он, плач сей, принадлежит иному плану бытия. Он вызывается прикосновением к нам Духа Божия. Он посетил, … сердце исполнил нетленною любовию, ум же поразил новым видением… Он дух наш восхитил в сферы нетварного бытия. Огонь Гефсиманской молитвы - сострадания всему страждущему тварному миру - приблизился к нашему хрупкому существу, и сие последнее целиком отдалось власти посетившей его Любви. Таким плачем плакали Апостолы и наши Отцы, воспринявшие небесное благословение. Огонь сей брошен на землю наших сердец Самим Христом (ср. Лк 12:49; 22:44)…

Наивен тот, кто думает, что путь вслед Христу возможно пройти без слез. Возьми сухой орех, положи его под тяжелый пресс и увидишь, как потечет из него масло. Нечто подобное происходит с нашим сердцем, когда невидимый огонь слова Божия опаляет его со всех сторон. Окаменело сердце наше в своем животном эгоизме, и, что хуже, в своей гордой спазме. Но воистину есть такой огонь (Лк. 12:49), который способен расплавить даже крепчайшие металлы и камни.

Кто ни разу в жизни не испытывал приближения к себе вплотную сего Огня, тот не поймет, о чем идет речь здесь…

Страстный, душевный плач - убивает тело, угашает его жизненность, тогда как духовный очищает человека от смертоносных страстей и тем оживотворяет всего его. Горячим плачем очищается наш ум от страстных образов. Чрез него в душу нашу нисходит духовное мужество, и человек поставляется превыше тревог и страхов. Чем глубже наш покаянный плач, тем основательнее освобождаемся мы от целого ряда кажущихся естественными нужд, от таких разрушительных страстей, как гордость и гнев…

Духовный плач омывает человека от всяких скверн, облепивших его в ходе повседневной жизни, обновляет в нем силу стремления к Божественному Миру. Плач любви к Богу приобщает его всего к Возлюбленному Владыке: ум, душа и даже тело - все сливается воедино, в крепко слитом движении к несозданному Свету. Такой плач разрывает тесное кольцо земного обывания, изводя дух человека в сферы небесные освобожденным от насилия греховных страстей; сообщает нам опыт бесстрастия, освящения всего нашего состава…

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся», - сказал Господь на все времена. Да и Сам «Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение» (Евр. 5:7). И для всех и каждого, стремящегося к Божественной вечности, предлежит именно сей путь: «с сильным воплем и со слезами», чтобы спастись от содержащей нас смерти – греха» (1, стр.45-52).

Так плакал кающийся Давид: «Слезы мои были для меня хлебом день и ночь» (Пс 41:4).

Духовный плач является одной из ступеней в лествице, возводящей на Небо (степень 7 «О радостотворном плаче»), ступенью, дарованной Самим Богом. И какие изумительные слова о духовном плаче обнаружил в своем сердце и подарил нам божественный автор(1*) непоколебимой «Лествицы»: 
  «Когда душа и без нашего страдания и попечения бывает склонна к слезам, мягка и проникнута умилением: тогда поспешим; ибо Господь пришел к нам и без нашего зова и дал нам губу боголюбезной печали и прохладную воду благочестивых слез на изглаждение рукописаний согрешений. Храни сей плач, как зеницу ока, пока он мало-помалу от тебя не отойдет; ибо велика сила оного и далеко превосходит силу того плача, который приходит от нашего тщания и умышления» (7, ст.7:25).

А о силе этого плача можем судить на примере Давида - сокрушенный духовный плач превратил великого грешника в величайшего псалмописца. Только после горячих покаянных слез исполнилась мольба Давида, обращенная к Богу: «Окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся» (Пс 50:9). И очищающие слезы Неба - небесный иссоп был ответом на слезы покаянного грешника. Так и мы «постараемся приобрести те чистые и нелестные слезы, … ибо в них … очищение, преуспеяние в любви к Богу, омовение от грехов и освобождение от страстей» (7, ст.7:33). И истинная радость жизни, поскольку всякий, «кто облекся в блаженный, благодатный плач, как в брачную одежду, тот познал духовный смех души (то есть радость)» (7, ст.7:40).

Только слезы духовного плача орошают землю сердца нашего. Обильно пролитые, они оживляют горчичное зерно веры, и питаемое этой драгоценной влагой оно произрастает, становится большим деревом, и птицы небесные укрываются в ветвях его (2*). Только духовные слезы, эти драгоценные капли благодатного дождя, приносят освежающее дыхание Вечности. И что пред этими живыми небесными бриллиантами земные: холодные, мертвые, с завораживающим дьявольским блеском для обреченных на погибель. Небесные - лечат, оживляют душу, приближая ее к бессмертию, земные «брюлики» - ее калечат. О, если бы они царапали только мертвое стекло, но они «царапают», ранят и живую душу, внося инфекции гордыни, жадности, высокомерия, зависти.

И именно они служат «благородным» материалом, «украшением» в дьявольских отметинах - пирсингах. Как избирательно и показательно они расположены: на органах слуха – ушах; на веках - прикрывающих зрение; на губах и языке - органах словообразования; на пупке - бывшей ниточке жизни; на детородных органах - предназначенных для зарождения будущей жизни; на носу и в ноздрях - как у скотины для заклание. Не является ли это неприметной попыткой полной блокировки всего: слуха, зрения, речи, прошлого, будущего, а в настоящем оставить открытым лишь путь, ведущий к погибели. Вот так завуалировано и нагло проявляет себя «модная» нечисть, не забывающая также поставить на теле своих жертв клеймо - изображения тех живучих и владных темных сил, время властвования которых исчисляется тысячелетиями.

---

1* Автор, водимый Божественным Духом.

2* См. (Лук 13:19).

Утверждение веры

Третья Встреча

Во время третьей Встречи незримая сила благодати явилась как высшее удостоверение веры. И одарила видением Божественного. Видением принесенным в дар, по благодати, но не по делам, «… иначе благодать не была бы уже благодатию…» (Рим 11:6). Красота и мощь ликующей вечной жизни лучше всяких земных слов и изощренных философских систем свидетельствовала об истинности Небесного Царства, «чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор 2:4,5).

И начинаешь «жить из изумления о том, что когда-то, хоть один раз, было пережито, жить ради этого, жить благодарностью за это, жить не памятью, а трепетным хранением в сердце раз пережитого и трепетным ожиданием того, что снова непременно будет, что это был только отблеск, но скоро займется заря, вскоре придет жизнь, скоро придет Бог - встреча» (14, стр.298).

Четвертая Встреча

Встреча подарила новые мгновения истинной жизни. Ты не просто созерцаешь Царство, но находишься внутри Царства, и на тебя изливается Божественная Любовь. При этом стала видимой ужасающая разница между миром Бога и миром, в котором властвует свободное безумие падших ангелов и людей.

Впервые произошло соединение веры, имеющей источником переживания, и веры, стоящей на фундаменте познания, через «объяснения» в Евангелии. И вера стала достовернее бытия. Архимандрит Софроний в книге «Видеть Бога как он есть», книге-исповеди за всю свою долгую подвижническую жизнь, где приведено все самое важное из его жизни в Боге, приводит такой пример достоверной веры:

«Преподобный Симеон Новый Богослов пишет сам о себе, что ему многажды являлся некий свет и тянулся к нему, но долгое время он не знал: Кто есть сей свет? Наконец, в один из моментов видения света он обрел в себе дерзновение спросить: Кто Ты? И получил ответ, и познал, что являвшийся, как Свет, был Иисус Христос. После сего он не только пребывал в любви, но и «знал» эту любовь. Соединение переживания и познания привносит в нашу жизнь достоверность» (1, стр.39).

Во время четвертой Встречи вера хлынула из глубин неземной, небесной Любви. Это была «вера, действующая любовью» (Гал 5:6). Появилась достоверная уверенность в том, что мы любимы Богом. Не за свою поверхностную жизнь, а за то глубокое внутреннее содержание, постигать которое самостоятельно, без Его помощи, мы не в силах. И если мы любим Бога, то и мы должны любить то, что любит Бог - человека в его глубинной сущности: и близкого, и далекого, и соседа, и друга, и врага. Как их любит Бог. Но сами мы так любить не можем, как и не можем глубоко сострадать, утешать, нести свет и радость. Это становится возможным, когда на нас сходит Высшая Любовь и через нас проливаясь на ближних.

*             *             *

«Бог есть любовь» (1*).

И что есть я, если не имею любви? «Если … не имею любви, - то я ничто» (2*).

Любовь тихо прошептала: ты не здешний и не страшись близости смерти - имеется путь к вечности. Любовь открылась неверующему легко понятным ему способом - словами. Она оказала страдающему первую помощь, произвела первое действие ко спасению: раны земных страданий смазала небесным милосердием. 
   -   Первая Встреча.

Небесное воздействие прорвало покров греховной скверны и окамененного нечувствия, и любовь открылась слезами покаяния, не земными слезами – горькими, убивающими, а небесными - очищающими, спасающими. Омытый покаянием, удаленный от земного, сын смиренно стоит пред Своим милосердным Отцом. 
   -   Вторая Встреча.

Человек стоит на берегу вечного океана Небесного Бытия. Рожденный на земле, сотворенный на Небесах, он с восторгом интуитивно тянется к своей прародительной Истинной Родине. Он еще не ощутил прикосновение нежных волн океана Любви, но уже почувствовал дыхание океана и с наслаждением вдыхает его божественный аромат. 
   -   Третья Встреча.

Человек, очищенный от грехов, этого неизменного земного облачения, обнаженный, чистый сходит с земного берега в прибрежные воды океана Любви - и нежданно, и светло, и радостно в душе изумленного человека просыпается глубинное родственное чувство: здесь моя истинная Родина, здесь мое истинное существование.Человек-амфибия отдает предпочтение океану. 
   -   Четвертая Встреча.

*             *             *

Непостижимая Божественная Любовь открывается каждый раз по-новому (3*) и поворачивается к нам именно той своей гранью, которая, становясь доминирующей, наиболее действенно, результативно нас преображает. Она каждый раз, шаг за шагом приближает человека к Богу и постепенно восстанавливает утраченную гармонию между любящим Творцом и неблагодарным творением. Но и от этого творения требуются определенные встречные действия: «Мы к Богу поворачиваем также одну свою грань, ту, которая ближе всего к Нему, доверчивую или любящую сторону» (3, стр.99).

Впервые любовь Творца открыто проявилась во время первой Встречи и была теплой, не слишком горячей, чтобы «не обжечь» не привычного к ее проявлениям человека. Это любовь была еще не родственная, а как дружеская поддержка. Наиболее точно ее в человеческих терминах можно выразить как призывающая, и именно этой призывающей, дружеской гранью она была повернута к изумленному человеку.

Во второй Встрече любовь сверкнула своей очищающей гранью, она как огненный луч, сожгла греховные преграды, отдаляющие человека от Бога и «блудный сын», очищенный, в покаянии получил возможность возвратиться в «Отчий дом». Тем самым были созданы необходимые условия для решительного поворота души в сторону истинной Родины.

В третьей Встрече любовь наиболее ярко проявилась как приобщающая благодать, одарив прикосновением к будущему небесному. «Как может человек, - по словам преподобного Феогноста, - легко поверить в невидимое без содействия благодати? И как он может непоколебимо надеяться на невидимое и будущее, если прежде не приобретет известного личного опыта в дарованиях Господних, удостоверяющих его в будущем как в настоящем?»

Наиболее полно, глубоко Божественная Любовь проникла вглубь человеческого сердца, пронзила и покорила его во время четвертой Встречи. Эта любовь не только приобщила, она на миг объединила Творца и творение, одарила «живым опытом внутритроичной Любви» (1, стр.195), и мы «уже воспринимаем Бога внутри нас как нашу жизнь» (1, стр.193). В такой Встрече «Бог и открывается как предельная совершенная любовь, беззащитная и побеждающая нас своей беззащитностью, чистой, светлой, ликующей» (26, стр.22).

А в последующей пятой Встрече любовь была утверждающая, как ответ на молитвенное обращение к Богу: «Духом Владычным утверди мя».

Пятая Встреча

Во время пятой Встречи вера хлынула из глубин верности и постоянства. Встреча была ответом Бога на веру в Него, веру в Его любовь и веру в Его милосердие. Этот ответ не только укрепил веру, но сделал ее более плодотворной, действенной, такой, «чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами» (2 Кор 6:1). Веру не внешнюю, показную перед людьми, а глубинную, истинную перед Богом: «Ты имеешь веру? Имей ее сам в себе, пред Богом» (Рим 14:22). Такую веру, когда больше всего на свете боишься огорчить Того, Кто тебе бесконечно дорог, в Ком ты уверен до конца, Кто является источником и смыслом твоей жизни.

И еще моя вера утверждается на том, что «Бог не безумен, Бог не сотворил бы нас на погибель; и Бог не сотворил бы нас, зная, что мы только и сумеем сделать, что изуродовать Его творение. Он нас сотворил по любви; Его любовь нас родила в жизнь. И Он это сделал, веря, то есть в совершенно непоколебимой уверенности, что Его творческое действие по отношению к нам будет нам во спасение, и мы будем когда-то, когда придет время, сиять вечным светом вечной Божественной жизни» (14, стр.288).

 

2.5   "Многие "ученые" люди будут монахами в миру"

 

Иногда охватывает чувство не до конца выполненного долга - как после всего этого я могу жить в миру? Но ведь же не возникало достаточного сильного желания уйти целиком от мирской жизни, не было той внутренней решимости, которая преодолевает все. И во время таких колебаний получаешь совет и поддержку святых Отцов Церкви:

- Преподобный Антоний Великий: «Те, которые проводят жизнь в малых и невысоких подвигах, с одной стороны от опасностей избавляются, а с другой - не имеют нужды в особенных предосторожностях. Побеждая же различные греховные пожелания, они удобно обретают путь, ведущий к Богу».

-  Преподобный Иоанн Лествичник: «Некоторые люди, нерадиво живущие в мире, спросили меня, говоря: «Как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем подражать житью монашескому?» Я отвечал им: «Все доброе, что только можете делать, делайте; никого не укоряйте, не окрадывайте, никому не лгите, ни перед кем не возноситесь, ни к кому не имейте ненависти, не оставляйте церковных собраний, к нуждающимся будьте милосердны, никого не соблазняйте, не касайтесь чужой части, и будьте довольны оброки жен ваших. Если так будете поступать, то уже недалеко будете от Царствия Небесного» (7, степень 1:21).

Великий святой 20 века старец Силуан Афонский (в миру Семен Иванович Антонов, крестьянин Тамбовской губернии) «находил, что вообще условия для монашества в той форме, как оно существовало в древности, становятся неблагоприятными, но что призвание и стремление к монашеству всегда будет» и уже«наступило то время, когда многие «ученые» люди будут монахами в миру» (27, стр. 65). И тогда «ходит человек сей ногами по этой земле, и руками своими делает работу, но никто не знает, что духом он живет в Боге» (28, стр. 37).

 

Ну а когда мирское захлестывает через край и проникает в душу, укрепляющая помощь, сквозь века, приходит от преподобного аввы Исаия:
  «Если подвергнешься убытку или лишишься каким-либо образом принадлежащих тебе вещей и опечалишься этим: то нет в тебе страха Божия.
  Если кто прославляет тебя, и ты с услаждением принимаешь похвалу: то нет в тебе страха Божия.
  Если скажут о тебе что несправедливо, и ты смутишься: то нет в тебе страха Божия.
  Если при разговоре с братиями ищешь, чтобы слово твое взяло верх над словами других: то нет в тебе страха Божия… 
  Если пренебрегут твоим словом, и ты обидишься этим: то нет в тебе страха Божия. 
  Человек, доколе находится в теле, никак не должен и не может доверить себе. Он не способен к неизменяемости».

*        *        *

Я слаб, немощен, непостоянен. Благодатные порывы устремления к Богу сменяются опустошающим безжизненным штилем и навязчивое мирское - страстное, ненасытное, безжалостное - становится кошмарным барьером между мной и Создателем. И тогда проникает в душу страх, величайший из всех - страх удаления от Источника Жизни, страх потери Главного и Единственного.

«Но Ты, Господи, не удаляйся от меня» (Пс 21:20),

«Твой я - спаси меня»   (Пс 118:94).

 

*            *            *

Вокруг нас в диком танце ничем не обузданных страстей кружится, пораженная вирусом бессмыслия, мировая жизнь, обдавая холодом, напряженностью, трагичностью. «И тем более остается бессмысленной наша собственная жизнь. Мы-то, во всяком случае, каждый из нас пленен мирскими силами зла и слепоты, вихри их захватывают нас извне и мутят нас изнутри; жизнь наша разбивается, унесенная потоком времени; и в нас … нет того в себе утвержденного покоя, той светлой ясности, той полноты бытия, которые нам нужны для смысла нашей жизни. И лишь смутно и с величайшим трудом мы догадываемся о прикосновенности нас к иному началу - к Правде; и эта Правда живет в нас слабой, бессильной, в тумане еле мерцающей искоркой» (18, стр.546).

И от нас самих зависит сможем ли мы сохранить, уберечь в памяти хрупкие, прекрасные мгновения соприкосновения с Вечностью, станет ли «сердечное знание» той силой, которая родит в нас новую надежду, новую радость, новую жизнь. 

    И способны ли мы обращаться к проявлениям Божественного «как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших » (2 Пет 1:19).

*            *            *

Вечерняя звезда                 -                утренняя звезда.

И между ними такой долгий путь во мраке.

 

Глава 3.   "Не  может  случиться  ничего  более  значительного"

 

 

                                                                                                                                                       "Не  может  случиться  ничего  более

                                                                                                                                                        значительного, чем встреча с Богом"

                                                                                                                                          Митр. А. Сурожский Школа молитвы. Клин, 2004

 

                                                                                                                                            Верующие "это люди так или иначе встретившие Христа"                                                                                         

                                                                                                       Митр. А. Сурожский Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия. Клин, 2003

 

3.1   Вечерняя  звезда  -  утренняя  звезда

 

Этими словами заканчивается вторая глава и этими же словами начинается третья глава. И это не случайно, поскольку продолжается начатый разговор о Встречах, в данном случае, о первой Встрече.

Как может заметить внимательный читатель, первой Встрече, произошедшей вечером, предшествовал взгляд на одинокую звезду: "Уже стемнело и я, подняв голову, посмотрел на одинокую звезду, сияющую на краю небосвода. И тут все произошло…". И только после многих лет до меня стал доходить скрытый смысл этого, поначалу казалось бы случайного, эпизода. Понимание пришло уже после того, когда в последнем предложении второй главы были приведены замечательные слова апостола Петра: 
   "И способны ли мы обращаться к проявлениям Божественного "как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших" (2 Пет 1:19). 
   Если утренняя звезда - это символ утверждения веры, когда уже "начнет рассветать день", то вечерняя звезда при первой Встрече - это "светильник, сияющий в темном месте", это предвестник обращения к новой жизни, и впереди еще "такой долгий путь во мраке". Вечерняя звезда это небесный сигнал к зарождению веры: посмотрел на вечернюю звезду - "и тут всепроизошло…". И тогда произошло то, о чем Христос говорит: "Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит" (Ин 3:8).

Я был в предельных страданиях: они не дают огрубеть сердцу, они очищают душу, и тогда обнажается та внутренняя глубина нашего естества, куда может достучаться Бог. Внутри раскрываются "иное зрение, иной слух" и человек обретает способность услышать Бога: "Богооткровения приходит очень просто; человек в беде, он страдает, и тогда непосредственно ему открывается другой мир" (1, стр.447).

И как точно и проникновенно описывает подобные состояния подвижник православия арх. Софроний:
   "Вечность стучится в сердце человека, пребывающего во тьме греха. При этом Дух Божий, еще не опознанный, еще неведомый и скрывающийся, сообщает духу человека трудно объяснимое видение окружающего мира" (2, стр.95). 
   Когда умирает уже последняя земная надежда "является некая невидимая рука, бережливо держащая нас над пропастью. Без этой дружественной руки Живого Бога ни один человек не может устоять в условиях тех бурь и превратностей, которые в подобные периоды обступают душу" (Там же, стр. 65).

*        *        *

Звезды, как божественные знаки и символы, находим и в Священных Писаниях (вспомним, хотя бы, звезду с востока - звезду Вифлиема), и в строках боговдохновенных поэтов и писателей. В изумительных словах светлой веры Дмитрий Сергеевич Мережковский так выразил свое восприятие Бога: "Везде я чувствую, везде, Тебя, Господь, - в ночной тиши, и в отдаленнейшей звезде, и в глубине моей души".
   А какое благоговейное чувство присутствия божественного в звездном небе, когда уже "слышится гимн Богу", находим в словах замечательного русского философа и писателя Ивана Александровича Ильина: "Когда ночь настанет, загораются звезды Божьи, кротко светят, чистоту изливают, земле мир даруют, человекам благоволение… Вот от этой звездной чистоты и доброты все и очищается; угомоняется шум человеческий, ложится пыль земная, все яды душевные истребляются, вся духота греховная исчезает". (И.А. Ильин "Поющее сердце").

*        *        *

Все Встречи происходили вечером, и это не случайно: "Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною" (Откр. 3:20): БОГ ПРИХОДИТ К НАМ ВЕЧЕРЯТЬ, Т.Е. ВЕЧЕРОМ. "Вечерять", поскольку Его Слово и есть наша духовная пища. А когда происходит "вечеря" - Встреча, тогда и совершается то, о чем говорит арх. Софроний: "ум вдруг схватывает познание и формулирует его в человеческих словах" (3, стр.81). "Ум вдруг схватывает познание" - слово Христа проникает в человека. То слово Христа, которое мы в своей земной суете часто не способны услышать: "Имеете уши, и не слышите". Духовные уши.

"Бог не насилует человека ..., а бережно присутствует на пути его. И то, что человек способен воспринять, то Бог и дает" (4, стр.161). 
   А то, что Бог дает и есть для нас самый драгоценный желанный подарок:

"Пусть росы падают на землю
Слезами чистыми зари...
            Твоим глаголам, Боже, внемлю:
    Открыто сердце, - говори!"

                                          Д.Мережковский

 

И чистая роса Божественной благо-дати опускается, падает на благо-приятную землю благодарного сердца, сердца воспринимающего благо как дар.

Литература

1.   Отец Серафим (Роуз) "Приношение православного американца" М., 2001. 

     2.   Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000. 

     3.   Архим. Софроний (Сахаров) О молитве. Сергиев Посад, 2003. 

     4.   Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 2. М., 2007. 

 

3.2    "Это  событие  неописуемо  велико" ,  и  "необходимо  подтверждение  от  другого  лица"

 

    Все в Священных Писаниях скреплено неизменными многочисленными подтверждениями, то есть свидетельствами от разных лиц, говорящих, свидетельствующих об одних и тех же событиях. Так еще в Новом Завете, четыре евангелиста говорят, во многом вторя друг другу, в принципе, об одном и том же - о земной жизни Иисуса Христа. Затем апостол Павел, а за ним в течении двух тысячелетий Отцы Церкви созвучно, в унисон, повествуют нам о воздействии на них невидимого Божественного Духа. Такие созвучия неопровержимо свидетельствуют нам о том, что Источник, от Которого "слышен" звук, один и тот же. Такие созвучия-подтверждения укрепляют нашу уверенность в Невидимом Боге, а уверенность в невидимом  -  и есть энергия нашей веры.

    О необходимости подтверждений, еще более необходимых при личном опыте, говорит архимандрит Софроний (Сахаров):

   "Знание Бога, бытийное знание, непременно соединяется с пришествием Бога внутрь человека. Это событие по существу своему неописуемо велико. В сердце самом нет сомнений, - но все же явление в силе настолько превосходит наше падшее естество, что никто из верующих во Христа не должен доверять себе без должного свидетельства или в Писании, или в творениях Святых Отцов. Больше того: даже Писания недостаточно для окончательного суждения, потому что и слово Божие почти всеми понимается различно. Необходимо подтверждение от другого лица, живущего единою с нами верою, но удостоившегося прежде нас Божьего посещения. Итак сии три: 1) Святое Писание Нового Завета; 2) творения святых аскетов нашей Церкви и 3) "живой" человек" (2, стр. 167).

    И такой "живой" человек", как свидетель непрерывного присутствия Божественной силы, всегда присутствует в этом мире:

    "Мы верим, что в каждый данный исторический момент в Церкви наличествуют живые свидетели; что до конца дней мира сего не утеряется человечеством подлинное боговедение" (2, стр. 102).

    Таким "живым свидетелем" в Церкви, свидетелем присутствия Живого Бога, свидетелем, к душе которого прикасался Свет высшего мира, Свет любви Христовой является архимандрит Софроний.

    И хотя в "Дивны откровения Твои…" приведены десятки подтверждений индивидуальному опыту Встреч, взятых из Нового Завета, творений отцов Церкви, подвижников православия прошлого и настоящего времени, слова архимандрита "подтолкнули" обратиться к новым свидетельствам, которых множество в его богатейшем духовном наследии.

    Но вначале необходимо объединить изложения по каждой из Встреч, которые «разбросаны» в первой и во второй главах. Чтение в этом случае даст своего рода "объемное изображение", представленное в разных "ракурсах", при разном "освещении". А уже затем эти описания каждой из Встреч дополнить-подтвердить цитатами от архимандрита.

   И оказалось, что красноречивые свидетельства замечательного подвижника нашей эпохи, свидетельства предельно откровенные, свидетельства другого лица  -  нашего современника, привели к удивительному открытию  -  полному созвучию многих моментов духовного опыта монаха и мирянина. И в этом нет ничего странного, ведь благодать, даруемая Богом, -  или она дана как незаслуженное, "неправедное богатство", или за многие духовные подвиги  -  одна и та же. Хотя в должной мере изобразить человеческим словом "пришествие Бога внутрь человека" невозможно, поскольку "это событие по существу своему неописуемо велико" (2, стр. 167).

    Но лишь этим открытием помощь подвижника православия, для которого "весь смысл (жизни) в том, что я хотел бы передать вам весь мой опыт" (1, стр. 69), не ограничилась. Выяснилось, что подтверждения монаха-подвижника далеко не только подтверждения,  -  они реально углубляют, расширяют уже написанное по Встречам. Картина по каждой из Встреч, вдохновением подвижника дополнилась новыми "мазками небесной глазури". И Встречи стали воспринимается и глубже и целостней.

    Но и в этом случае, какими бы совершенными, полными невыразимого блаженства не были эти картины, необходимо соблюдать предельную осторожность, о которой говорит подвижник:

    "Лишь по обретении авторитетного подтверждения нашему индивидуальному опыту мы можем довериться своему, и опять-таки не сверх меры. Дух наш не должен остановиться в своем движении к Богу; и на каждом новом шагу нам необходимо помнить, что самоуверенная изоляция нашей личности чревата возможностью погрешить против Истины…" (2, стр. 102).

                                                                      *               *               *

  Пятая Встреча не будет рассматриваться отдельно, поскольку во многом она напоминала четвертую, но в ней невидимый мир Бога открылся не с такой потрясающей силой, как в предыдущей.

 

Литература

1.  Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 1. М., 2003.

2.  Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000.

 

3.3    И  тогда  происходит  Встреча

 

"Чрез   ад   моей    безнадежности    пришло    небесное    избавление. 
Внутри   меня   раскрывались  новые  силы,  иное  зрение,  иной  слух" 

Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000. стр. 55

"Дивны откровения Твои…"  -  Первая Встреча

Глава 1.

    "Поздним осенним вечером после нервного и утомительного рабочего дня я совершенно опустошенный буквально брёл домой. 
   Я потерял самого близкого и дорогого мне человека, и все остальное в жизни складывалось против меня… Я был полностью морально и физически истощен, ощущение неминуемой катастрофы давило непосильным грузом. Все это, а также невозможность что-либо изменить, привело к нежеланию жить.
   Уже стемнело и я, подняв голову, посмотрел на одинокую звезду, сияющую на краю небосвода. И тут все произошло...
   Вся воспринятая мною, как бы услышанная, беспристрастная информация может быть разделена на следующие части: 
   -   я пришелец 
   -   на Земле случайно 
   -   попал на Землю на краткий миг 
   -   и все мои земные проблемы не самое главное в моей жизни 
   -   относись к земным потрясениям "легче"..."

Глава 2.

"Происходит первая Встреча: Дух-Утешитель дышит в глубинах немощи и отчаяния, и, как Дух Истины, дает истинное видение положения вещей и дарит надежду".

"Первая Встреча. Начало. Полная безнадежность и полное бессилие. Обреченный, без искорки надежды мимолетный взгляд на темнеющее вечернее небо с одинокой звездой на горизонте. И внутри, в полной тишине неожиданно звучат невероятные и одновременно понимаемые как неопровержимо истинные слова:
   "Ты случайный пришелец на Землю"...

"Эти краткие, мгновенно опрокинувшие привычные земные ценности сообщения не были буквально приведенными выше словами, так как не было ни звуков, ни символов. Просто появлялись новые знания, причем таким образом, что сознание их принимало как абсолютную истину. А разум услужливо их воплощал в образы и переводил в слова, да так искусно, что несколько дней я пребывал в полной уверенности, что слышал в тот момент слова".

"Неизвестно откуда пришло неожиданное, невероятное сообщение без обратного адреса. Известно только, что оно пришло от Друга, так как друг познается в беде".

"Встреча стала возможной, когда все многочисленные "я" одного человека - как разнообразные проявления человека на работе, в кругу семьи, во время отдыха и т. д. - в момент глубочайшего горя исчезли, растворились в этом горе и осталось одно- единственное "я" в своей подлинной реальности: истинное, сокровенное, глубинное "я". Горе обнажило ту внутреннюю глубину, куда мог достучаться Бог и оказать спасительную помощь.
   И эта помощь была решающей, поскольку надежда, которую дарит Бог, всегда превышает наше отчаяние.

Во время первой Встречи вера хлынула из глубин немощи и отчаяния, заполнив все существо спасительной надеждой: "Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святого, обогатились надеждою" (Рим 15:13). Признание своей немощи укрепило силой неземного происхождения, подтвердив истинность слов Самого Господа: "сила Моя совершается в немощи" (2Кор 12:9). И эта сила, разбив оковы уныния и беспомощности, освободила от рабства обреченности и подарила свободу: "где Дух Господень, там свобода" (2Кор 3:17).

"Любовь тихо прошептала: ты не здешний и не страшись близости смерти - имеется путь к вечности. Любовь открылась неверующему легко понятным ему способом - словами. Она оказала страдающему первую помощь, произвела первое действие ко спасению: раны земных страданий смазала небесным милосердием".

"Впервые любовь Творца открыто проявилась во время первой Встречи и была теплой, не слишком горячей, чтобы "не обжечь" не привычного к ее проявлениям человека. Это любовь была еще не родственная, а как дружеская поддержка. Наиболее точно ее в человеческих терминах можно выразить как призывающая, и именно этой призывающей, дружеской гранью она была повернута к изумленному человеку".

 

*               *               *

Арх. Софроний:

"Является некая невидимая рука, бережливо держащая нас над пропастью. Без этой дружественной руки Живого Бога ни один человек не может устоять в условиях тех бурь и превратностей, которые в подобные периоды обступают душу" (1, стр.65).

"При этом Дух Божий, еще не опознанный, еще неведомый и скрывающийся, сообщает духу человека трудно объяснимое видение окружающего мира" (1, стр.95).

"Ум вдруг схватывает познание и формулирует его в человеческих словах" (2, стр.81).

"Слово Христа, обращенное к свободному человеку, кроткое и безнасильственное, и в то же время оно беспредельно, совсем не по человечески властно, как слово абсолютного авторитета..." (3, стр.201)

"Подлинное богословие не есть домыслы человеческого ума-рассудка или результат критического исследования, а поведание о том бытии, в которое действием Святого Духа человек был введен. При этом иногда дается и слово, а иногда встречаются трудности найти понятия, найти выражения, посредством которых можно было бы как-то поведать о том, что выше всякого земного образа и понятия, но, несмотря на эти трудности и неизбежность различных форм выражения, кто познал, тот и в иной словесной форме узнает и отличит истинно созерцающего от мечтательного рассудочного домысла, как бы ни был гениален сей последний" (3, стр.154,155)..

"Многие получили благодать, и не только пребывающих в Церкви, но и вне ее сущих, ибо у Господа нет лицеприятия" (3, стр.160).

 

Литература

1.  Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000.

2.  Архим. Софроний (Сахаров) О молитве. Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, 2003.

3.  Архим. Софроний (Сахаров) Преподобный старец Силуан Афонский. М., 2007.

 

3.4    "Сей восход дивный"

 

"В  великих муках  покаяния  рождается  человек для  "непоколебимого Царства".

"Отцы  наши  по  дару  благодати  в  вековом  опыте,  повторяющемся  из  рода 
в   род,   категорически   утверждали,   что  нет  иного  пути  к  Отцу  светов". 

Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000, стр.193,148.

 

"Дивны откровения Твои…"  -  Вторая Встреча

Глава 1.

"Огромная волна неведомых доселе ощущений и чувств буквально захлестнула меня. Иной, невидимый, могущественный мир соприкоснулся с нашим и сострадал ограниченному, грешному земному миру. Все мои земные заботы и неурядицы, чувства и желания исчезли как абсолютно ничего не значащие перед этим новым миром. Неведомое ранее чувство безграничной вины и покаяния переполнило меня, и я вдруг остро и нестерпимо больно осознал космический масштаб сострадания. Ведь если безмерно страдание убитого горем отца, увидевшего погибель сына, то как измерить глубину сострадания Небесного Отца, взирающего на мучительную агонию падшего человечества.
   Заливаясь слезами, я умолял Бога простить меня и весь этот заблудший мир и послать мне любые испытания. И даже если эти испытания будут крайне тяжелы и трудно переносимы, пусть все будет не как угодно мне, но как угодно Ему. И потребность быть нужным Богу, отдать Ему себя без остатка стала единственным, всеохватывающим, глубочайшим желанием, и "существовал для меня только Бог: во всем бытии - только Он, и я, жалкий урод" (1, стр. 34 )…"

Глава 2.

"Происходит вторая Встреча: Дух-Спаситель дышит в глубинах покаяния и смирения. Дух, которому мы молимся: "…и спаси, Блаже, души наша", наставляет нас на путь спасения".

"Вторая Встреча была как прорыв сквозь темнеющее вечернее небо. Что-то прорвалось. Произошел какой-то пролом в обычном, обыденно-земном. И внезапно, стремительно случилось полное и добровольное изменение внутренней установки. 
   Это было и внешнее, и мое, сокровенное, самое главное, что было спрятано глубоко внутри и до этого не осознавалось, и вдруг неожиданно прорвалось наружу.
   Противоположности сошлись: 
      -  внутреннее и внешнее 
      -  земное и небесное 
      -  предельное страдание и предельная радость 
      -  маленький грешный человек и бесконечная чистая Сверхличность, их столкновение и добровольное, спасительное пленение и единение.
   По очереди в душе сменялись, накладываясь друг на друга, осознание греховности и вины, как своей личной, так и своего рода, покаяние, облегчение и радость чистоты души, омытой покаянием.
   Покаяние смыло смертоносный груз гордыни, самости, душа на мгновения вернулась в свое первоначальное состояние и возрожденная, радостная, освобожденная от балласта страстей устремилась в спасительную высь, к своему вечному Небесному Дому. 
   Все случилось естественно и единственно правильно.
   Все было так естественно, как естественен разряд земной тучи: мрачную, беспросветную темень разорвала ослепительная молния, упоительный дождь обрушился на страждущую сухую землю благодатной влагой, и над омытой землей воссияло солнце, согревая ее животворящими лучами".

"Неизвестно откуда нахлынула огромная волна ужасающей вины и отхлынула в неизвестном направлении, омыв душу спасительным покаянием...
   И еще вторая Встреча - это прорыв человеческого духа к невидимому, до этой поры неведомому новому миру, прорыв, радикально изменивший и укрепивший сам дух… 
   И впервые произошло осознание того, что в глубине твоего "я" находится не только желудок и прочие материальные вещи, доступные скальпелю хирурга, но нечто, до сих пор неведомое, и в то же время самое важное. 
   То, что способно тебя целиком подчинить своей воле".

"В этой Встрече поражало еще одно обстоятельство: происходило, в основном вначале, покаяние не только за свою греховность, но и покаяние за грех всего человеческого рода. Возможно, такой мощный прорыв чувства безграничной общей вины стал отголоском, эхом той далекой трагедии наших древних предков и глубокое покаяние явилось запоздалой, перешагнувшей огромное пространство времени, реакцией за прошлый смертельный грех человеческого рода. И такое истинное покаяние за грехи давно минувших лет реально только при действии в нас вневременного Духа: присутствие Вечного во времени обеспечило присутствие прошлого в настоящем мгновении. Бессмертный Дух как бы перекинул мост между настоящим и прошлым, что позволило осознать далекий грех предков с такой остротой как недавний свой личный. Затем первородный грех был "органически" дополнен своими, вдруг сразу и с болью осознанными бесчисленными грехами, они переплелись в один тугой, неразрывный и невыносимо тяжкий узел и все это породило чувство ужасающей вины... 
   Воздействие благодати опытно открыло весь трагизм человечества".

"Во время второй Встречи вера хлынула из глубин покаяния и смирения, и проникла в душу, пробудив ее от греховного сна.
   Человек признал свою ничтожность, слабость, постоянную измену Тому, Кто является его Небесным Отцом и Кто предлагает ему истинную полноту жизни, немыслимую здесь, на земле. Человек - постоянный предатель, постоянный иуда, но его прощают и любят. И именно осознание того, что нас любят несмотря на нашу неизменную измену сделало покаяние истинным, разрывающим душу. Ощущение своего ничтожества и нечистоты, сознание недостоинства иметь такого Бога потрясло и привело в ужас".

"Небесное воздействие прорвало покров греховной скверны и окамененного нечувствия, и любовь открылась слезами покаяния, не земными слезами - горькими, убивающими, а небесными - очищающими, спасающими. Омытый покаянием, удаленный от земного, сын смиренно стоит пред Своим милосердным Отцом".

"Во второй Встрече любовь сверкнула своей очищающей гранью, она как огненный луч, сожгла греховные преграды, отдаляющие человека от Бога и "блудный сын", очищенный, в покаянии получил возможность возвратиться в "Отчий дом". Тем самым были созданы необходимые условия для решительного поворота души в сторону истинной Родины".

 

*               *               *

Арх. Софроний:

"Он (Бог) Сам, силою Своею влечет нас к восхождению к Нему. Сей восход дивный, при всем страдальческом напряжении нашего существа, переживается как блаженный избыток изливающейся на нас Новой Жизни. Когда наш дух становится весь - молитвою, тогда бывает он способен восчувствовать дыхание Божией Вечности. В великих муках покаяния рождается человек для "непоколебимого Царства" (1, стр.193).

"Начало премудрости - страх Господень" (Пс. 110,10). Страх сей нисходит на нас Свыше. Он, страх, есть духовное чувство, прежде всего Бога и затем нас самих. Мы живем в состоянии страха в силу живого присутствия Бога Живого при сознании нашей нечистоты. Действие сего страха таково: он ставит нас пред Лицом Бога, чтобы быть судимыми он Него… Страх сей есть пробуждение наше от векового сна в грехе. Он же несет нам свет разумения: с одной стороны нашего гибельного состояния, с другой - ощущение святости Бога.
   Удивительна природа сего блаженного страха: вне его действия, очистительного конечно, не откроется нам путь к совершенной любви Божией. Сам Он есть не только начало премудрости, но и любви. Он и потрясает душу нашу видением нас самих, как мы есть, и привязывает нас к Богу сильным желанием быть с Ним. Страх порождает изумление пред открывающимся нам Богом. Сознавать недостойным такого Бога, вот в чем ужас…"(1, стр.19).

"В некоторые решительные моменты мы действительно сами выбираем из представляющегося возможным. Когда пред нами открываются различные пути, то, нормально, мы должны решительно двинуться к последнему искомому нами Благу. Сей выбор неизбежно будет связан с готовностью на жертвы. В таких случаях особенно ярко проявляется наша духовная свобода" (1, стр.37).

"В начале покаяния преобладает горечь, но вскоре за тем мы видим, что в нас проникает энергия новой жизни, производящая чудесную перемену ума" (1, стр.42).

"Первое слово евангельской проповеди: "покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное" (Мф. 4,17), - зовет нас к радикальному изменению всей нашей жизни. Это изменение осуществимо не иначе, как чрез слияние нашего огненного желания с воздействием небесного Огня, который смягчит наше сердце, и уже смягченное, оно перековывается ударами мощного молота" (1, стр.46).

"Думать, что предписанное Евангелием преображение нашего естество возможно и без плача - может лишь тот, кто не восчувствовал убийственной власти над нами греха". (1, с. 46).

"Но испытывать посещение Божие в великой силе возможно по дару Свыше в какие-то моменты, когда душа, в порыве покаяния в грехах, становится восприимчивою к сходящему на нее от Бога Свету. Однако эти первые посещения еще не суть на веки стяженное состояние спасенных. Это только еще "неправедное богатство", которое еще может быть отнято за неверность" (1, стр.48).

"Порыв покаяния достигает такой силы, что дух наш исходит из форм мира сего в умную беспредельность, и "там" единый пред Единым предстоит в своей наготе, без слов получая познания о характере падения нашего и о вечности Божией" (1, стр.79).

"Именно в подобные минуты духу нашему предстает библейское откровение о падении Человека в своем подлинном трагизме, и вера в любовь Христа внушает нам предаться возможно полному покаянию. Чем глубже наше покаяние, тем шире раскрываются пред нами и глубины нашего падения, прежде скрытые от нас же самих. Ясно осознавая безнадежность нашего положения, мы начинаем ненавидеть нас такими, как мы есть" (1, стр.119).

"Сам он (Силуан) пишет о том, что ему хотелось страдать за Христа, - до такой степени он был исполнен силою любви Самого Христа - любви несозданной, любви, свойственной Самому Богу как Его атрибут!" (2, стр.31,32).

Литература

1.  Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000.

2.  Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 2. М., 2007.

 

3.5    Прикосновение  к  будущему  Небесному

 

"И уже не было ни далекого, ни близкого, ни малого, ни большого, ни внешнего, ни внутреннего. 
Все  стало  единым,  без  разобщенности  и  разделения  по  каким-то признакам  и ощущениям. 
Во  всем  этом  новом,  в  этой  ликующей  просветленной  беспредельности  была удивительная 
гармония и целостность" 

"Дивны откровения Твои…"                      

 

"Дивны откровения Твои…"  -  Третья Встреча

Глава 1.

"Вокруг на огромном пространстве в небесной дымке бесконечной чередой вздымались изумительные по красоте и неповторимости горы. Внизу виднелись крошечные дома, живописно разбросанные по берегу залива, покорно изгибающегося у подножья гор. Я многократно бывал в Карпатах и мне знакомо чувство той огромной радости, которая охватывает тебя при общении с величественной природой. Но здесь все было качественно иным. Я не просто восхищался и чувствовал волнующую красоту окружающего. Меня, ограниченного телом плотского человека, как бы не стало. Я растворился в блаженстве, и превратился в зеленые горы, небесную дымку, изумрудный залив, в яркое солнце, нежно согревающее землю животворящими теплыми лучами. Все было связано воедино. Это был новый, прекрасный, пронизанный светом, целостный, гармоничный мир. Время прекратило свое существование…"

Глава 2.

"Происходит третья Встреча: Пророчествующий Дух дышит в глубинах времени. Царь Небесный, о котором сказано: "… и будущее возвестит вам" (Ин 16:3), разрывает неумолимый, неподвластный нам бег времени, и, как Сокровище благих, приоткрывает на миг будущие блага".

"При восхождении постепенно, нарастающими волнами охватывало ликование от слияния с внешним, состоящим из гор, моря, воздушного пространства, солнца, его лучей и тепла, пения птиц и всего видимого, ощущаемого остального. Начало исчезать разделение: вот это горы, а это совсем другое - солнечное тепло, это материя, а это энергия. Одновременно происходила отрешенность, отдаленность от проблем земного мира и своих личных, земных воспоминаний и помышлений.
   И, наконец, самая высокая волна благодати подняла над незримой стеной, разделяющей земное и Небесное, и произошло видение Иного: 
   И уже не было ни далекого, ни близкого, ни малого, ни большого, ни внешнего, ни внутреннего. Все стало единым, без разобщенности и разделения по каким-то признакам и ощущениям. 
   Во всем этом новом, в этой ликующей просветленной беспредельности была удивительная гармония и целостность..."

"Безусловно, непосредственно я не был в этом новом мире, потому что для нас "я" немыслимо без тела, без пространственных и временных ограничений, без отделения от окружающего. Да и переход из ограниченного в беспредельное и "назад" вряд ли возможен в земной жизни. Вероятно, это была только часть моего "я", невидимая, нематериальная, с помощью которой я чувствовал близость Иного, Его дыхание. Как чувствуешь дыхание моря и, еще не видя его, с наслаждением вдыхаешь его ни с чем не сравнимый аромат. Как во внезапно промелькнувшей тени угадываешь образ любимого человека".

"Неведомо откуда возникший порыв унес дух, прозябающий в человеке, от чуждого ему земного в сторону родного Небесного, в неизвестном направлении, на неизвестное расстояние. И направление не определялось сторонами света, внешними высотой и глубиной. И расстояние не измерялось мерами длины.
   Святой Дух унес на мгновения дух человека на его истинную Родину и превратил землю в Небо.
   Человек в какой-то мере приобщился к вечной, неувядающей Небесной жизни, ожил душой, которая, освободившись от земных забот и страстей, и всецело отдавшись Богу, свободно и радостно парила в Царстве Свободы и Любви".

"Во время третьей Встречи незримая сила благодати явилась как высшее удостоверение веры. И одарила видением Божественного. Видением принесенным в дар, по благодати, но не по делам, "… иначе благодать не была бы уже благодатию…" (Рим 11:6).
   Красота и мощь ликующей вечной жизни лучше всяких земных слов и изощренных философских систем свидетельствовала об истинности Небесного Царства, "чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией" (1 Кор 2:4,5)".

"Человек стоит на берегу вечного океана Небесного Бытия. Рожденный на земле, сотворенный на Небесах, он с восторгом интуитивно тянется к своей прародительной Истинной Родине. Он еще не ощутил прикосновение нежных волн океана Любви, но уже почувствовал дыхание океана и с наслаждением вдыхает его божественный аромат".

"В третьей Встрече любовь наиболее ярко проявилась как приобщающая благодать, одарив прикосновением к будущему Небесному".

 

*               *               *

Преподобный Феогност

"Как может человек легко поверить в невидимое без содействия благодати? И как он может непоколебимо надеяться на невидимое и будущее, если прежде не приобретет известного личного опыта в дарованиях Господних, удостоверяющих его в будущем как в настоящем?"

Арх. Софроний:

"Когда мы мыслим о бытии вообще - и о Боге, и о твари, - то каким-то странным образом в нас живет интуиция, что бытие единое, а не есть множество различных образов бытия" (1, стр.186).

"Когда мы перейдем в другую сферу и будем жить уже вне времени и вне пространства, но сверхвременно и сверхпространственно, там не будет образов конкретных, а только - состояние, которое превосходит всякую форму. Вот почему так трудно говорить, выражая это нашим словом" (1, стр.167).

Литература

1.  Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 1. М., 2003.

 

3.6    "В  центре  светлого  пространства  Любви"

 

"Свет сей святой любви, являясь в силе, приносит смиренную любовь, изгоняет 
всякое  сомнение  и  страх,  оставляет далеко позади  все земные отношения... 
Свет  сей  есть  в  самом себе  нетленная  жизнь,  принизанная  миром  любви. 
Он  дает  духу  нашему  познание об ином Бытии,  не  поддающемся описанию" 

Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000., стр.159

 

"Дивны откровения Твои…"  -  Четвертая Встреча

Глава 1.

"Сквозь черные, причудливо изогнутые ветви огромных деревьев я смотрел на бесконечную, сияющую тысячами звезд, безучастную, холодную, подавляющую своим могуществом, чуждую нам вселенную. Затем во мне медленно начало нарастать чувство соучастия в чем-то. Есть вещи, для адекватного описания которых не хватает никаких земных слов и наш привычный земной опыт перед лицом неразрешимой для него тайны отказывается нам служить.

Чувство отчужденности вселенной, ее холодности, безучастности сменилось ощущением соприкосновения с безграничным океаном чистой любви, милосердия, соучастия. Сквозь пыльные, серые шоры обыденности, очищенные благодарностью и омытые слезами, на мгновение проник лучик из мира сокрытой реальности - светлый лучик из неземного мира Совершенной Любви. Легкое дуновение любви Высшего развеяло все колдовство, всю магию земной тьмы, и все земное низшее, пошлое унеслось на самый дальний задний план и стало бесконечно ненужной, темной, застывшей, карикатурной декорацией. А лучик неуловимо быстро расширился, и я оказался в центре светлого пространства Любви, только я и эта светлая, чистая Любовь.

Приглашение к приобщению, к вхождению в этот прекрасный мир Любви было настолько покоряющим, что сопротивляться ему было просто бесполезно. Моя самозамкнутость, мой узкий собственный мирок мгновенно разрушился, взорвался воздействием всеобъемлющей Любви и меня прошлого не стало. Остался лишь неудержимый и доверчивый порыв к Божественной Реальности. И чувство безмерного глубинного родства…"

"Когда я немного вышел из этого "контактного" состояния, сердце наполнилось какой-то особенной, глубокой, чистой радостью и безмятежным неземным покоем".

Глава 2.

"Происходит четвертая Встреча: Святый Дух дышит в глубинах веры, надежды и любви, укрепляя уверенность в невидимом, согревая теплом надежды и наполняя спасительной энергией любви".

"В начале четвертой Встречи взгляд был устремлен сквозь голые, темные, искривленные ветви земных деревьев на огромное ночное звездное небо. Сквозь земное на небесное. Сквозь темное, кривое земное на холодное, чужое небесное. И медленно-медленно, едва уловимо, затем стремительно быстро бесконечное, пронизывающе холодящее, отталкивающе чужое исчезло, как бы провалилось неведомую пустоту, и явилась новая, противоположная реальность - бесконечная (но не в пространстве, здесь иное измерение, не выразимое земным словом, здесь охватывается все), согревающая, роднящая Любовь.
   Такая Любовь, где просто неизвестно слово "чужой". 
   Любовь, где не надо отдельно вспоминать о милосердии, сострадании, справедливости. Все это слилось в одну-единственную, все связывающую, все скрепляющую, все пронизывающую, согревающую, наполняющую спокойствием и радостью Совершенную Любовь".

"В момент Встречи Бог приближает нас к тому Первообразу, который соответствует Его Замыслу. Божественный Дух, мгновенно возносит нас на краткий миг на высоту наших, дарованных Творцом, но еще скрытых потенциальных возможностей. И с этой высоты становится видимым наше блуждание в химерных, запутанных лабиринтах земных проблем под водительством опьяняющей, одурманивающей любовницы - страсти. Как бы бесцельное блуждание в поисках сиюминутных выгод и удовольствий имеет скрытую, коварную, безжалостную цель - потерю Бога и вечной жизни в Нем.

"Неведомо откуда произошло невероятное, непостижимое схождение Царства Совершенной Любви в ограниченный земной мир насилия и жестокости".

"Встреча подарила новые мгновения истинной жизни. Ты не просто созерцаешь Царство, но находишься внутри Царства, и на тебя изливается Божественная Любовь. При этом стала видимой ужасающая разница между миром Бога и миром, в котором властвует свободное безумие падших ангелов и людей.
   Впервые произошло соединение веры, имеющей источником переживания, и веры, стоящей на фундаменте познания, через "объяснения" в Евангелии. И вера стала достовернее бытия.

"Во время четвертой Встречи вера хлынула из глубин неземной, небесной Любви. Это была "вера, действующая любовью" (Гал 5:6). Появилась достоверная уверенность в том, что мы любимы Богом. Не за свою поверхностную жизнь, а за то глубокое внутреннее содержание, постигать которое самостоятельно, без Его помощи, мы не в силах. И если мы любим Бога, то и мы должны любить то, что любит Бог - человека в его глубинной сущности: и близкого, и далекого, и соседа, и друга, и врага. Как их любит Бог. Но сами мы так любить не можем, как и не можем глубоко сострадать, утешать, нести свет и радость. Это становится возможным, когда на нас сходит Высшая Любовь и через нас проливаясь на ближних".

"Человек, очищенный от грехов, этого неизменного "земного" облачения, обнаженный, чистый сходит с "земного" берега в прибрежные воды океана Любви - и нежданно, и светло, и радостно в душе изумленного человека просыпается глубинное родственное чувство: здесь моя истинная Родина, здесь мое истинное существование. 
   Человек-амфибия отдает предпочтение океану".

"Наиболее полно, глубоко Божественная Любовь проникла вглубь человеческого сердца, пронзила и покорила его во время четвертой Встречи. Эта любовь не только приобщила, она на миг объединила Творца и творение, одарила "живым опытом внутритроичной Любви" (1, стр.195), и мы "уже воспринимаем Бога внутри нас как нашу жизнь" (2, стр.193). В такой Встрече "Бог и открывается как предельная совершенная любовь, беззащитная и побеждающая нас своей беззащитностью, чистой, светлой, ликующей".

*               *               *

Арх. Софроний:

"Животворящий Дух Божий посещает нас, когда мы пребываем в состоянии смиренной открытости для Него. Он не насилует нашей свободы; Он окружает нас Своей нежной теплотой; Он приближается к нам так тихо; что мы можем не заметить Его сразу. Не должно ждать, чтобы Бог ворвался внутрь нас силою, без нашего согласия, О, нет: Он уважает человека, смиряется пред ним: Его любовь смиренная; Он любит нас не свысока, а как нежная мать своего больного младенца. Когда мы открываем для Него наше сердце, то непреоборимо сильно чувство, что Он нам "родной", и душа преклоняется пред Ним в умиленной любви" (1, стр.12).

"Свет сей святой любви, являясь в силе, приносит смиренную любовь, изгоняет всякое сомнение и страх, оставляет далеко позади все земные отношения, всю пирамиду мирских чинов и иерархических положений: человек становится как бы "никто": он не стоит на пути братьев своих; не ищет себе никакого места в этом мире. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, принизанная миром любви. Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию; ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни. Невесомый, тончайший всего, что знает земля, он сообщает душе неуязвимость, неприкосновенность от всего, что отягощало прежде. От лица его бежит смерть, и молитва - "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный" - чудно сочетается с ним.
   Дух наш торжествует: сей Свет - есть Бог, Всемогущий и вместе неизъяснимо кроткий. О, как осторожно обращается Он с человеком: Он сердце, сокрушенное отчаянием, исцелит; душу, надломленную грехом, вдохновит надеждою на победу". (2, стр.159).

"Когда Господь приходит в душу человека, когда Свет Божий объемлет всего человека, когда весь человек в Боге, тогда он как бы теряет свободу (четвертая Встреча: "Приглашение к приобщению, к вхождению в этот прекрасный мир Любви было настолько покоряющим, что сопротивляться ему было просто бесполезно".); тогда свобода его проявляется лишь в том, что он всецело отдается Богу и уже не действует от себя, а только воспринимает даруемое Богом" (2, стр.180).

"Когда неприкосновенный, по существу, и неименуемый Свет объемлет нас извне и проникает внутрь души нашей, тогда и мы становимся как бы вне-временными. Сей исходящий от Бога Свет есть свет любви и ведения; но любви и знания особого порядка; оба сии сливаются воедино, да и суть едины в вечности. Любовь соединяет в самом Бытии с самим Бытием; и вот, мы пребываем в нем, этом Бытии, и знаем его чрез наше единство с ним; но представить сие в словах - не дается. Любовь влечет так сильно, что ни на чем, происходящем с нами, дух наш не останавливается вниманием, хотя и живет в этом "происходящем". Нет движения к самому себе; он, дух, весь в порыве осязать Неосязаемого, обнять Невместимого, постигнуть Неуловимого; быть только в Нем, и не видеть уже ничего другого.
   Многоразлично и многообразно является нам Свет" (2, стр.160).

"Иногда Божественный Свет созерцается таким образом, что человек уже ничего физического не воспринимает. Во время молитвы дух его вступает в сферу умного Света, и вместе с потерей окружающего его вещественного мира, теряет он и ощущение своего тела. Восхищается дух в это видение с такой нежностью, что он не может дать отчета, что с ним происходит. Не может он после сказать, был ли он в теле, или вне тела" (2, стр.163).

"В состоянии видения не улавливается вообще какой бы то ни было процесс мышления, т.е. появление в уме понятий или образов. И, однако, по окончании сего состояния, и ум и сердце ощущают себя исполненными нового познания; сердце, действием в нем благодати Божественной любви, глубже постигает тайны, превосходящие всякое интеллектуальное восприятие. Назвать сие воскресением души? или дыханием Вечности, объемлющей нас? Возможны оба выражения" (2, стр.164).

"Знание Бога, бытийное знание, непременно соединяется с пришествием Бога внутрь человека. Это событие по существу своему неописуемо велико" (2, стр.166).

"Преподобный Симеон Новый Богослов пишет сам о себе, что ему многажды являлся некий свет и тянулся к нему, но долгое время он не знал: Кто есть сей свет? Наконец, в один из моментов видения света он обрел в себе дерзновение спросить: Кто Ты? И получил ответ, и познал, что являвшийся, как Свет, был Иисус Христос. После сего он не только пребывал в любви, но и "знал" эту любовь. Соединение переживания и познания привносит в нашу жизнь достоверность" (2, стр.39).

"Наш дух вводится Духом Божиим в сферу сего Царства. При этом останавливается всякое дискурсивное мышление: мы живем новый для нас образ бытия. Нам дается опыт "быть": аз есмь" (2, стр.171).

"По отшествии Света сего, тихом, как пришествие, душа медлительно возвращается к обычному восприятию материальной действительности. В смягченном сердце - глубокий мир. Дух человека одновременно пребывает и в вышнем Божественном плане, и в земном; однако первое постепенно ослабляется, и в душу приходит некая печаль, чувство сожаления, что несказанно милое прикосновение Божьего Духа умаляется в силе своей, тогда как восстанавливается физическое самоощущение. Благоуханный свет видения - бледнеет, но не исчезает вполне… Пребывание с Господом убивает страсти: нет тогда влечения ни к славе, ни к богатству, ни к власти, ни к чему земному, неизбежно страстному и всегда отмеченному трагизмом и кратковременностью" (2, стр.173).

"Неизъяснимо познается Он (Бог) в явлении Света благодати, тонком и чутком, утешительном и оживляющем" (2, стр.176).

"Неприкосновенный, непостижимый Свет Его Божества (Христа) все животворит, объемлет все существующее. К нему не приложимо понятие места, объема, однако, не пространственно он присущ повсюду. Озарение сим Светом дает человеку опыт воскресения, как предвкушение грядущего блаженства… Когда сей Свет благоволением Бога осеняет нас, тогда ипостасное начало в нас из потенциального состояния в рождении нашем актуализируется и становится способным "видеть" Бога (ср. Мф. 5,8), воспринимать Его бытийную силу, богатство жизни Самого Бога. На земле - человек не вмещает абсолютного совершенства Божества, но по действию в нем Духа Святого, он осознает себя связанным с Тем, Кто есть воистину Творец всякой жизни и единый Центр всего сущего" (2, стр.177).

"Познание духовное - познание есть "со-бытие" (2, стр.193).

"Когда человек своим умом и сердцем возводится в Божественную сферу, то после все время ум его носится именно в этих сферах. И как можно уйти "оттуда"? Все превосходит наш ум, наши возможности, и ни одна попытка ума нашего не приводит к тому, чтобы достичь откровения о глубинах Самого Божества" (3, стр.309).

"Созерцание подлинное приходит свыше безтрудно, тихо. Созерцание духовное не есть то же, что и отвлеченное, интеллектуальное; оно качественно иное, оно есть свет жизни, даруемой свыше благоволением Бога, и органический путь к нему - не рассуждение, а покаяние" (4, стр.163).

Литература

1.  Архим. Софроний (Сахаров) О молитве. Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, 2003.

2.  Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000.

3.  Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 1. М., 2003.

4.  Архим. Софроний (Сахаров) Преподобный старец Силуан Афонский. М., 2007.

*            *            *

«  И   и   с   у   с     о  т  в  е  ч  а  л    и  м :     т  е  п  е  р  ь       в  е  р   у  е  т  е ?»            (Ин 16:31)

 

П о с л е с л о в и е

 

Кроме Встреч, происходило много иного необычного, особенно во время жизни в Норвегии. И этому можно найти объяснение. Оказавшись на чужбине, вдали от родных и просто добрых старых знакомых, оторванный от всего привычного, устроенного, почувствовав себя как никогда одиноким, я все больше тянулся к Тому, помощь и поддержку от Которого получал прежде. И вновь, ощущая Его присутствие, был счастлив тем необычным счастьем полноты жизни, которое даруется только Им. Да и само устройство жизни тогда располагало к этому, ведь норвежский период моей жизни чем-то, отдельными чертами напоминал жизнь в монастыре: постоянной, за исключением сна и коротких периодов отдыха, физической работой и ежедневными чтениями Нового Завета, послушанием (но, конечно, не таким всеохватывающим как в монастыре), почти полным отсутствием обычных земных развлечений. Питание, правда, было довольно калорийное, но все калории поглощали огромные физические нагрузки. Я с раннего утра до позднего вечера, часто без единого выходного, трудился с полной самоотдачей (иначе бы меня просто выгнали), и в рабочее время был в подчинении не только у руководства, но практически у каждого специалиста и профессионального рабочего-строителя. В моем возрасте, при отсутствии строительной специальности я не мог вести себя по иному и не быть последним на стройке.

В свободное время практически всегда был один - досуг все мои знакомые по работе посвящали барам и домашним застольям. Меня же куда больше привлекали совершаемые в одиночку пешие прогулки и поездки на велосипеде по красивейшим окрестностям Осло. До четвертой Встречи по воскресеньям посещал главный протестантский храм Dom Kirke, где службы велись на норвежском языке и, кроме слова «Бог», я ничего не понимал. Но сама спокойная, доброжелательная атмосфера в храме, разительно отличающаяся от непрерывной нервной суеты на работе, мощное звучание органа и торжественное пение псалмов, конечно же, вызывали приподнятое настроение. Но все-таки отдых был редким, кратковременным подарком. Все силы забирала, казалось бы, непрерывная работа, постоянное преодоление, преломление себя в почти непереносимых условиях.

Да, по профессиональному рангу и по человеческому разумению в этот период жизни я был последним. Но быть последним здесь, на Земле совсем не так уж и плохо согласно Евангелию, которое читал, за редким исключением, каждое утро и вечер рабочего дня и в выходные дни. Затем размышлял над прочитанным во время отдыха и на работе. Делал одно, а думал о другом, причем практически постоянно. Вот так делая одно, временное, а думая о совершенно ином, вечном, часто приходил к различным выводам и сравнениям.

Например. Мы возводили новые просторные помещения на добротных старинных домах, предварительно сняв на них старую крышу и взамен, после всех работ, строили новую. Сначала приходилось очищать чердаки от накопившегося за многие десятилетия хлама, затем разрушать все старое, грязное, отжившее свое и строить на старом месте новое, чистое, светлое помещение, дающее людям радость. И внутри постоянно жила мысль - как прекрасно и куда более достойно очищать от хлама страстей душу, оставить обветшалое, отвергнуть оскверненное и возводить новый, чистый, светлый храм души.

Еще запомнилось следующее. Однажды в конце короткого обеда на стройке, за наскоро собранным большим столом, сидели семеро отдыхающих рабочих: швед, поляки, русские. Мы многократно, не одну сотню раз обедали и завтракали вместе в рабочие дни. Сидели рядом и дружески общались на разных языках: русском, польском, норвежском, английском, шведском, в зависимости от степени владения тем или иным языком говорящего и слушающих. Часто подшучивали друг над другом, в общем, у нас была вполне сплоченная, крепкая команда. Но на этот раз все было по-другому. Мы сидели молча, на нас сошло не только умиротворяющее спокойствие, что часто бывает после тяжелой работы и плотного обеда, а нечто непривычное, невесть откуда нахлынувшее новое. Я чувствовал, что сидящие вокруг меня не просто мои товарищи по работе, мои хорошие, добрые знакомые.

Хотя мы молчали, но нас уже связывало что-то гораздо более важное и прочное, чем слова. Молчание стало не просто отсутствием слов, звуковой пустотой, а как бы насыщенным чем-то сущностным, что окутало и проникло в нас, соединив незримыми нитями друг с другом. Мы стали иными, более сплоченными, не замкнутыми каждый в себе, а открытыми друг другу. От каждого я получал импульс поддержки, импульс добра, импульс радости, импульс доверия. Это была какая-то пульсация родственной радости и любви, объединившая нас в единое целое. И каждый стал лучше, добрее, ближе...

Возможно, нам дано было в какой-то очень отдаленной мере почувствовать то состояние членов общего Тела, в котором: «при действии в свою меру каждого члена», каждый «получает приращение для созидания самого себя в любви» (Еф 4:16).

Происходили и другие, не совсем обычные случаи, в том числе один совсем необычный. Однажды в воскресенье, солнечным весенним утром я прогуливался в лесу вдоль морского побережья, наслаждаясь восхитительной природой южной части Норвегии. И размышлял, купить ли мне Старый Завет в современном издании с многочисленными ссылками исторического характера. Дело в том, что издание было далеко не дешевое и на английском языке. И только я подумал, что мне Старый Завет не нужен, как одновременно с этим почувствовал острейшую режущую боль в почке. Такого со мной не было много лет. Да и раньше, в молодости, такие приступы бывали очень редко и только при сильных физических перегрузках, чего сейчас не было. В общем, при первой же возможности помчался в магазин и купил эту Книгу. Но какое удивительно точное, прямо синхронное совпадение грешной мысли и боли. И стоит ли говорить, что после этого случая авторитет Старого Завета для меня неимоверно возрос.

Наступило лето. Я благополучно завершил свою трудовую деятельность в гостеприимной Норвегии, вернулся домой, сменил место жительства, полгода устраивал различные мелкие земные дела. Жена неожиданно и случайно выиграла гринкарту и улетела в Америку, покорив своим внезапно открывшимся бесстрашием перед неизведанными трудностями. Хотя вряд ли что в нашей жизни происходит случайно, и если неожиданно, то только для нас. А вот, что было действительно неожиданным, так это мгновенная реакция супруги на выигрыш: «Бог дал мне гринкарту, чтобы я улетела и не была помехой между тобой и Им». В ее отсутствие усилилось и стало неодолимым желание возвратиться к тем чудесным, потрясающим, незабываемым мгновениям в своей жизни, вспомнить во всех подробностях эти необычные происшествия и описать их.

Божественная Сила, которая являлась на Встречи, и после них заставляла в благодатные периоды жизни постоянно к ним возвращаться и во многом по-новому и более глубоко осознавать их сущность. Она, как умный и строгий Учитель, понуждала ленивого и нерадивого ученика вновь и вновь повторять заданные уроки, зная, что эти знания могут стать спасительными в его жизни. И в этом процессе, даже если ученику кажется, что ничего существенного с ним не происходит, он изменяется.

Желание писать было самым нежданным и поразительным из всех моих новых желаний - последние 25 лет своей жизни я ничего не писал, кроме, и то вынужденно, конспектов лекций по программированию. В молодости писал, правда, письма будущей жене, - мы жили в разных городах, - но это была любовь (впрочем, почему «была»), и почти единственное тогда средство общения с любимым человеком. Еще была, опять же в молодые годы, диссертация по электротехнике - интересная научная работа, бесстрастный сухой текст, в перспективе относительная свобода и, тоже относительно, высокая зарплата. В советском масштабе. А тут сильно захотелось писать. Без всякого земного интереса. С одной стороны - огромное, неизвестно откуда появившееся желание писать, а с другой стороны - огромная, с детства ярко проявившаяся лень ко всякому писанию, особенно в утреннее время. Настоящая брань духа и плоти.
  Дух победил необычным, но эффективным способом. В ночное время, где-то под утро, голова «сама собой», как бы без поддержки, «подпитки» с моей стороны наполнялась множеством разнообразных мыслей, причем отличавшихся от «дневных» и зачастую весьма неожиданных(1*), и чтобы ничего не забыть приходилось вставать и садиться за стол. Пока все запишешь и отредактируешь - проходит день. На следующую ночь все повторялось. Об это я написал документальный рассказ - хронику «Желанные гости. 5 утра 03.04.03».
  Но через пару месяцев лень к писанию все-таки победила. И тогда что-то начинало меня мучить, чего-то не хватало, жизнь казалась пустой, лишенной смысла, несмотря на занятость обычными земными делами. Воспоминания о Прошедшем вставали передо мною с новой силой и заслоняли собой всю эту мелкую земную суету. И снова под утро начали появляться новые мысли, и часто с угрызениями совести: «Мне все дано, в полном смысле этого слова: живу в свободе у моря, жена - в Майями, мама - на кухне. Сиди и пиши… О, ленивый и неблагодарный!». И, уже несмотря на громкие протесты ленивой натуры, приходилось садиться за стол, включать компьютер, и все Небесное, пронзительно чистое и необычное, беззащитно хрупкое и всесильное, становилось вновь осязаемым и живым:

    «Дивны откровения Твои; потому их хранит душа моя» (Пс 118:129).

В один и тот же поток реки времени невозможно войти дважды, даже мысленно. В ее течении размываются сначала мелкие детали, а затем и все остальное. То, что раньше вызывало в душе настоящую бурю чувств - радости, гнева, страха - уже способно только лишь на тихий, ленивый, все угасающий ветерок воспоминаний. Исчезает субъективность - события «заслоняются» стеной времени от человека, как бы «отрываются» от него и он начинает более объективно, более реально оценивать прошлое, в котором все временное, преходящее непрестанно удаляется и уносится в бездну небытия. И тогда это временное, ранее очень значимое, казалось бы, самое важное, самое необходимое, удаляясь, становится таким мелким и незначительным. И лишь вечное, неподвластное времени, не умаляется и выступает в своем истинном величии из все угасающей во времени тени земной бутафории…

Вот так и живу: несколько месяцев читаю, размышляю, «погружаюсь» в прошлое, а затем несколько месяцев пишу, переливая накопленное и выстраданное на бесстрастную белую бумагу... И еще я пишу потому, что написание является формой, выражением моей молитвы - во время предстояния, когда душа, раскрытая, обнаженная, взрывается изнутри всепоглощающей любовью и устремляется к своему Небесному Владыке: «Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя»(2*) и затем, согреваемая Его любовью, тает словно воск, слезы покаяния капают на чистый лист бумаги и застывают, оформляясь в причудливые символы - буквы. И я лишьпишу, все остальное уже почти готовое, и это не мой земной опыт, не мои скудные знания: 
  «Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор 8:3).

    «Тема», камень преткновения для многих, - не моя, все это открылось мне по благодати и, следовательно, явилось как незаслуженный дар. Желание писать, вот уж что решительно не мое, пришло нежданно и стало самой важной, самой насущной моей потребностью.
  Пока сижу с обычным, будничным настроем души и пытаюсь писать - ничего не выходит, над одним предложением могу сидеть часами. И только когда приходило вдохновение меня из ограниченного, серого, застывшего пространства переносило в безграничный, светлый, динамичный мир, наполненный стремительными потоками мысли. Все это происходило во внутренней благодатной тишине покаяния, когда в огражденную молитвой душу не проникал беспорядочный, суетный шум внешнего мира. Покаяние приоткрывало занавес в ранее недоступное, наполняющее бодростью, необычностью, радостью, новыми знаниями. И лишь тогда появлялся результат - новые записи. И эти, подсказанные, не мною «изобретенные» мысли(3*) далеко не всегда тотчас выражались мной достаточно внятно. Приходилось, опять же по подсказке, переделывать многое десятки и десятки раз. И это терпение, необходимое для поправок и переделок, меня раньше никогда не отличало, и совсем даже наоборот - я этого не переносил. Но все написанное очень сильно на меня воздействовало, в нем многократно я находил то, о чем и не думал, и это будило жажду глубже понять вложенный в нем смысл…

Небесное тихо и ненавязчиво пытается достучаться к нам, но попадает к нам лишь по нашему «благословению»: когда в полной внутренней тишине покаяния становятся слышны эти долгожданные звуки - наше «я» дает «добро» на приоткрытие своих границ, и, ослабив защиту, в доверии проявляет немощь. И тогда бесшумно сходит незримый Гость с неземными дарами и перед внутренним взором раскрывается столько, что ум не в состоянии все воспринять, все охватить. Ощущаешь, в полной уверенности - вокруг неисчислимые, незаслуженные тобою богатства, они здесь, рядом и могут стать твоими.
  Но как нам недостает немощи: полной, до прозрачности, открытости, искренности, всецелого доверия и предания себя в руки Спасителя, сила Которого проявляется, действует и преображает нас в этой немощи.
  И как для нас важен «наш ответ» - поиск своего Создателя, непрерывный, благодарный, радостный, охватывающий все существо, затмевающий собою все.

Но(4*) только маленькая частичка нашего «я» ищет Бога, любит Его, сострадает вместе с Ним. Она как золотая песчинка среди бесчисленного числа пустых песчинок нашей породы и хлама страстей нашей души - единственно чистая, непорочная. И только в ней заложена всепобеждающая сила Вечности. И один лишь Бессмертный Дух способен обнаружить эту, родственную Ему, крупинку вечности - Своим дыханием Царь Небесный выдувает легкие пустые песчинки, и капелька небесного золота блестит сверху, обращенная к Небу…

Иногда охватывает чувство не до конца выполненного долга - как после всего этого я могу жить в миру? Но ведь же не возникало достаточного сильного желания уйти целиком от мирской жизни, не было той внутренней решимости, которая преодолевает все. И во время таких колебаний получаешь совет и поддержку святых Отцов Церкви:

- Преподобный Антоний Великий: «Те, которые проводят жизнь в малых и невысоких подвигах, с одной стороны от опасностей избавляются, а с другой - не имеют нужды в особенных предосторожностях. Побеждая же различные греховные пожелания, они удобно обретают путь, ведущий к Богу».

-  Преподобный Иоанн Лествичник: «Некоторые люди, нерадиво живущие в мире, спросили меня, говоря: «Как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем подражать житью монашескому?» Я отвечал им: «Все доброе, что только можете делать, делайте; никого не укоряйте, не окрадывайте, никому не лгите, ни перед кем не возноситесь, ни к кому не имейте ненависти, не оставляйте церковных собраний, к нуждающимся будьте милосердны, никого не соблазняйте, не касайтесь чужой части, и будьте довольны оброки жен ваших. Если так будете поступать, то уже недалеко будете от Царствия Небесного» (7, степень 1:21).

Великий святой 20 века старец Силуан Афонский (в миру Семен Иванович Антонов, крестьянин Тамбовской губернии) «находил, что вообще условия для монашества в той форме, как оно существовало в древности, становятся неблагоприятными, но что призвание и стремление к монашеству всегда будет» и уже«наступило то время, когда многие «ученые» люди будут монахами в миру» (27, стр. 65). И тогда «ходит человек сей ногами по этой земле, и руками своими делает работу, но никто не знает, что духом он живет в Боге» (28, стр. 37).

 

Ну а когда мирское захлестывает через край и проникает в душу, укрепляющая помощь, сквозь века, приходит от преподобного аввы Исаия:
  «Если подвергнешься убытку или лишишься каким-либо образом принадлежащих тебе вещей и опечалишься этим: то нет в тебе страха Божия.
  Если кто прославляет тебя, и ты с услаждением принимаешь похвалу: то нет в тебе страха Божия.
  Если скажут о тебе что несправедливо, и ты смутишься: то нет в тебе страха Божия.
  Если при разговоре с братиями ищешь, чтобы слово твое взяло верх над словами других: то нет в тебе страха Божия… 
  Если пренебрегут твоим словом, и ты обидишься этим: то нет в тебе страха Божия. 
  Человек, доколе находится в теле, никак не должен и не может доверить себе. Он не способен к неизменяемости».

*        *        *

Я слаб, немощен, непостоянен. Благодатные порывы устремления к Богу сменяются опустошающим безжизненным штилем и навязчивое мирское - страстное, ненасытное, безжалостное - становится кошмарным барьером между мной и Создателем. И тогда проникает в душу страх, величайший из всех - страх удаления от Источника Жизни, страх потери Главного и Единственного.

«Но Ты, Господи, не удаляйся от меня».(5*)

«Твой я - спаси меня».(6*)

*            *            *

Вокруг нас в диком танце ничем не обузданных страстей кружится, пораженная вирусом бессмыслия, мировая жизнь, обдавая холодом, напряженностью, трагичностью. «И тем более остается бессмысленной наша собственная жизнь. Мы-то, во всяком случае, каждый из нас пленен мирскими силами зла и слепоты, вихри их захватывают нас извне и мутят нас изнутри; жизнь наша разбивается, унесенная потоком времени; и в нас … нет того в себе утвержденного покоя, той светлой ясности, той полноты бытия, которые нам нужны для смысла нашей жизни. И лишь смутно и с величайшим трудом мы догадываемся о прикосновенности нас к иному началу - к Правде; и эта Правда живет в нас слабой, бессильной, в тумане еле мерцающей искоркой» (18, стр.546).

И от нас самих зависит сможем ли мы сохранить, уберечь в памяти хрупкие, прекрасные мгновения соприкосновения с Вечностью, станет ли «сердечное знание» той силой, которая родит в нас новую надежду, новую радость, новую жизнь.
  И способны ли мы обращаться к проявлениям Божественного «как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших » (2 Пет 1:19).

*            *            *

Вечерняя звезда                 -                утренняя звезда.

И между ними такой долгий путь во мраке.

---

1* После такого, как-то по особенному воспринимаются слова: «Ты испытал сердце мое, посетил меня ночью» (Пс 16:3).

2* Ин 21:17

3* «Выпадая из … бытийного созерцания, мы обретаем в глубине сердца уже готовые мысли, не нами изобретенные; в тех мыслях заключено предвосхищение дальнейших откровений о Боге» (1, стр.15).

4* И сколько горечи и стыда, в этом истинно человеческом «но», в нем отражается наша слабость, нерешительность нашей натуры. Оно - как прибрежный утес, о который разбиваются волны наших благих намерений и, уже ослабленным, им все труднее достичь желанного берега - достойной цели.

5* (Пс 21:20).

6* (Пс 118:94).

Л и т е р а т у р а

 

1. Архим. Софроний (Сахаров) Видеть Бога как он есть. М., 2000.

2. В. Вейник Почему я верю в Бога. Краматорск, 2003.

3. Митр. А. Сурожский Школа молитвы. Клин, 2004.

4. Архим. Рафаил (Карелин) Тайна спасения. М., 2002.

5. Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 2. М., 2007.

6. Митр. Вениамин (Федченков) О богослужении православной церкви М., 2001.

7. Лествица возводящая на небо преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы. Краматорск, 
        2001.

8. Св. Феодор Студит Подвижнические монахам наставления. Добротолюбие.Избранные поучения. М., 2002.

9. Св. Феофан Затворник Путь ко спасению. М., 2001.

10. Еп. Варнава (Беляев) Основы искусства святости. Н.Новгород., 2002.

11. Диак. А. Кураев Наследие Христа. М., 1998.

12. Архим. Рафаил (Карелин) Векторы духовности. М., 2003.

13. Архим. Рафаил (Карелин) Умение умирать или искусство жить. Краматорск, 2004.

14. Митр. А. Сурожский Человек перед Богом. М., 2001.

15. Митр. А. Сурожский Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия. Клин, 2003.

16. Архим. Софроний (Сахаров) О молитве. Сергиев Посад, 2003.

17. Е. Трубецкой Смысл жизни. Антология "Смысл жизни" под ред. Н.К.Гаврюшина. М., 1994.

18. С. Франк Смысл жизни. Антология "Смысл жизни" под ред. Н.К.Гаврюшина. М., 1994.

19. Св. Николай Сербский Беседы. М., 2001.

20. Серафим (Роуз) Приношение православного американца. М., 2001.

21. Св. Филарет, Митр. Московский Православный катехизис. М., 2003.

22. Архим. Софроний (Сахаров) Подвиг богопознания. М., 2003.

23. Бл. Диадох, епископ Фотики Подвижническое слово. Добротолюбие. Избранные поучения. М., 2002.

24. Св. Марк Подвижник Наставления святого Марка. Добротолюбие. Избранные поучения. М., 2002.

25. М. Тареев Цель и смысл жизни. Антология "Смысл жизни" под ред. Н.К.Гаврюшина. М., 1994.

26. Митр. А. Сурожский Войду в дом твой. Клин, 2002.

27. Архим. Софроний (Сахаров) Преподобный старец Силуан Афонский.М., 2007.

28. Архим. Софроний (Сахаров) Духовные беседы. Том 1. М., 2003.

Скачать книгу в формате MS Word